Екатерина Трифонова
Правозащитники считают, что ремонт тюрем иногда осуществляется совсем не на бюджетные деньги. Фото с сайта www.fsin.su
Госдума, по данным «НГ», осенью рассмотрит законопроект, запрещающий администрациям учреждений Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) принимать «гуманитарную помощь» от родственников заключенных. В настоящий момент в Уголовно-исполнительном кодексе (УИК) нет такого прямого запрета, что, по мнению правозащитников, является лазейкой для поборов и коррупции со стороны недобросовестных сотрудников уголовно-исполнительной системы.
Ряд правозащитников, членов общественно-наблюдательных комиссий (ОНК) и депутатов подготовили поправки в ст. 99 Уголовно-исполнительного кодекса. В сентябре их внесут на рассмотрение нижней палаты.
Суть инициативы – запретить сотрудникам ФСИН вымогать и принимать у родственников осужденных деньги, ценности и стройматериалы.
По словам авторов документа, секрет благополучия некоторых колоний заключается в том, что их руководство вынуждает родственников осужденных оказывать заведению «гуманитарную помощь». Взамен заключенные получают отпуска, отметки о примерном поведении, поощрения и, наконец, условно-досрочное освобождение (УДО). За последние 10 лет, по подсчетам правозащитников, поборам по такой схеме подверглось более 5 млн заключенных. Законопроектом вводится запрет для «администрации учреждений принимать от осужденных и их родственников материальные ценности, имущество, в том числе строительные материалы и мебель, а также денежные средства в качестве «гуманитарной помощи». При этом оговаривается прием бытовых предметов «в качестве личных вещей осужденного».
«Выделяемые из федерального бюджета деньги на ремонт колоний разворовываются, а образовавшиеся в отчетах прорехи стараются закрыть за счет родственников заключенных. У них вымогают деньги и имущество», – сказал «НГ» основатель социальной сети Gulagu.net Владимир Осечкин. По его словам, «во многих колониях так называемая гуманитарная помощь и привезенные родственниками заключенных стройматериалы, разумеется, вместе с чеками, оформлялись в колонии как имущество, приобретенное за счет бюджетных средств».
Так, в июле в калужской женской исправительной колонии было возбуждено уголовное дело по фактам коррупции. Следователи подозревают, что руководители учреждения требовали от одной осужденной и ее родственников передать им деньги, технику, мебель и стройматериалы, обещая за это облегченные условия отбывания наказания.
По словам Осечкина, родственники заключенных не всегда осознают незаконность этих действий. В ближайшее время правозащитники обратятся в центральный аппарат ФСИН с предложением развесить в каждом исправительном учреждении плакаты с разъяснением, что конкретно можно считать незаконными поборами и вымогательством: «Эта информация должна быть на видном месте, там должны быть образцы заявлений о должностных преступлениях и адреса и телефоны регионального управления ФСБ и ФСИН, куда необходимо обращаться тем, у кого вымогают».
Член ОНК Алексей Павлюченков считает, что речь идет об устоявшейся коррупционной схеме: «В последнее время о коррупции говорят не только заключенные и их семьи, но и сами сотрудники колонии, которые устали участвовать в беззаконии». Но ФСИН, по его словам, не уделяет этой проблеме должного внимания. Другой представитель ОНК – Игорь Голендухин – рассказал о частом поступлении жалоб, «якобы общественные и попечительские советы региональных УФСИН размещаются при входе в колонию или возле бюро приема передач у родственников с табличкой о сборе гуманитарной помощи. То есть вымогательство денег на ремонт помещений, на который уже выделены средства из бюджета, происходит с разрешения администрации учреждений».
О поступающих в Госдуму жалобах «НГ» рассказал член комитета по бюджету нижней палаты парламента Антон Ищенко (ЛДПР). По его словам, для тех, кто отказывается, последствия могут стать трагичными: «Мне знаком случай в саратовской колонии № 13, где был убит 26-летний Артем Сотников. Его мать привезла начальнику колонии несколько «КамАЗов» кирпича, но, осознав, что поборы продолжатся, отказалась в этом участвовать. Парень был забит в карцере».
