Заповедник писателей

Иван Бунин – один из литературных обитателей Царицыно – даже встретил здесь свою судьбу. Фото из коллекции Литературного музея 1937 год

В нынешнем году исполняется 80 лет со дня основания Государственного литературного музея. Основал его соратник Ленина, старый большевик и профессиональный ученый-историк Владимир Бонч-Бруевич. С первых дней существования музей начал активно собирать рукописи, изобразительные материалы, мемориальные вещи писателей. Ныне в фондах музея содержится более 1 млн единиц хранения. Но для экспонирования этих несметных сокровищ катастрофически не хватает места. В советское время не помогала даже революционная биография основателя: просторных зданий не давали. Ныне во всех отделениях Литмузея демонстрируется менее 1,4% от общего количества экспонатов. И это в стране, которую еще недавно называли «самой читающей в мире»!

Но свой юбилей Литературный музей решил все-таки отметить с размахом. Хватит сидеть в тесных комнатах старых особнячков – пора выйти на широкий простор. А именно – на лужайки и в залы музея-заповедника «Царицыно». Там с апреля по июнь пройдет фестиваль «Музейные гастроли». Знаменитый парк на юге Москвы станет целиком литературным.

В программе фестиваля – юбилейная выставка «Воспоминание о будущем» (в ее названии заключен намек на отсутствие до сих пор у Литмузея главного здания), лекции, круглые столы, встречи с известными писателями, чтения стихов на пленэре, ярмарка независимых книжных издательств, олимпиада для школьников из СНГ по русскому языку и литературе, конкурс юных чтецов «Живая классика» и даже праздник воздушных змеев с цитатами из любимых книг. В один из вечеров в царицынском парке обещают устроить фейерверк. Посетителей ждут два с половиной месяца непрерывных литературных событий – явление для Москвы беспрецедентное.

Символично, что гастроли Литмузея пройдут именно в Царицыне. Ведь у этой местности – богатая литературная биография. Это обещают учесть и организаторы фестиваля. Здесь запланированы литературно-краеведческие экскурсии по заповеднику и его окрестностям.

Рассказать гидам есть о чем. В ХIХ веке Царицыно с недостроенными зданиями царской резиденции, уже начавшими превращаться в руины, привлекало литераторов и художников романтического склада. Николай Карамзин и Петр Вяземский заезжали сюда по пути из Москвы в Остафьево, которое их друг Пушкин называл «русским Парнасом». Останавливался здесь по дороге в Ясную Поляну и Лев Толстой. Царицыно посещал Иван Тургенев – здешний красивый и грустный пейзаж навевал ему мысли о закате русской усадебной цивилизации. Иван Забелин прикасался здесь к живой истории екатерининских времен, хотя стиль построек ему, как заядлому русофилу, был чужд. А для демократических публицистов Царицыно было своего рода метафорой упадка, в котором, по их мнению, находилась тогда императорская Россия. А когда после революции в селе Царицыне возник рабочий Совет, его возглавил поэт-большевик Филипп Шкулев.

Когда-то здесь находились романтические руины, вдохновлявшие писателей. Фото автора

В конце ХIХ века в окрестностях незавершенного архитектурного ансамбля застучали топоры – практически как в финале чеховской пьесы. Рубили лес, освобождая территорию для строительства дач. Их появление стало неизбежным после того, как близ Царицына прошла железная дорога и появилась станция. Красивая природа и старые обветшавшие стены в готическом вкусе выглядели дополнительной приманкой для отдыхающих. Ведь за 100 с лишним лет постройки, над которыми работали Матвей Казаков и Василий Баженов, приобрели вид почти что античных развалин.

Постепенно Царицыно превратилось в одну из самых популярных и престижных подмосковных дачных местностей. К началу XX века здесь построили тысячу комфортабельных дач. Сюда провели уличное освещение; появилась охрана, работала почтово-телеграфная станция. В ней даже установили таксофон – один из первых в России. Пруды почистили и использовали для купания, катания на лодках и рыбной ловли. Часть дачного городка, под названием Покровская сторона, была спроектирована по радиально-кольцевому плану. В центре находился большой круг, от него лучами шли просеки. На центральном круге располагались эстрада, крытый кегельбан, детская площадка, качели, теннисный корт. Круг был главным местом для прогулок и свиданий… Эта планировка сохранилась до наших дней в очертаниях радиальных улиц.

Жильцами и гостями царицынских дач были и литераторы. Иван Бунин провел здесь нескольких летних сезонов на заре своей карьеры – в последние годы ХIХ века. Пейзажи Царицына запечатлелись в бунинских стихотворениях, а отголоски реальных дачных происшествий можно найти в его рассказах. В 1898 году он был увлечен писательницей Екатериной Лопатиной: подумывал о женитьбе, помогал редактировать ее роман. Обсуждая будущую книгу, Бунин и Лопатина часто гуляли по поселку. Раскланивались со знакомыми, беседовали о дачных и литературных делах. Однажды во время прогулки Ивану Алексеевичу представили 17-летнюю девушку, племянницу известного юриста Сергея Муромцева, владельца одной из дач. Писатель был тогда занят другими мыслями и почти не обратил внимания на юную соседку. А вот она его запомнила. Через восемь лет Бунин и повзрослевшая Вера Муромцева неожиданно встретились вновь и больше уже никогда не расставались.

А дача Муромцева спустя много лет попала еще в одну литературную историю, правда, менее романтического свойства. Да и не сама дача конца ХIХ века в «шведском стиле» (ее во время Великой Отечественной войны уничтожил огонь), а двухэтажный дом, выстроенный на том же месте в 1960-е годы, когда Царицыно уже вошло в административную черту Москвы. В этом здании барачного типа у своих знакомых подолгу жил Венедикт Ерофеев. «Здесь он писал работу «Василий Розанов глазами эксцентрика», под растущим в саду кустом сирени читал друзьям «Вальпургиеву ночь», – сообщает краевед Александр Можаев. Жильцы дома берегли на чердаке стеклотару, помнившую прикосновения Венички. Здесь был устроен народный музей писателя, увы, погибший вместе с самим деревянным строением при пожаре в январе 2010 года. Рукописи книг, быть может, и не горят, зато дома с литературной судьбой подчас очень даже легко исчезают в пламени.