Как посланники народ забавляют

Интересно, есть ли где-то в США вывеска для русских – «Кафе «Оклахома»... Фото Ольги Сибиревой

В России могут запретить что угодно. В ближайшее время собираются объявить вне закона тинейджеров, массмедиа, хит-парады, киллеров, киднеппинг, рейдеров, имидж и многое другое – заимствования иностранных слов, которые имеют аналоги в русском.

Профильный комитет Госдумы по культуре рекомендовал коллегам узаконить наказание за неоправданное использование иностранных слов. Предусматривается, что граждане за употребление иноязычных слов и выражений поплатятся суммой в 2–2,5 тыс. руб., должностные лица – от 4 до 5 тыс. «с конфискацией предмета административного правонарушения», а юрлица – от 40 до 50 тыс. руб. Правда, штрафовать будут не всех говорящих (всех же просто невозможно отлавливать), а тех, кто озвучивает заимствования публично.

В последнее время в России, конечно, случаются и не менее абсурдные запреты. Не так давно запретили импорт кружевных трусов. Потому что они синтетические и, как вдруг выяснилось, портят женское здоровье. (Тут вспоминаются теплые и, видимо, полезные панталоны с начесом, которые носили женщины в советские времена.)

Или на днях стало известно, что неравнодушный к женскому же здоровью депутат Государственной Думы Олег Михеев начал реализовывать инициативу по запрету ввоза обуви на высоких каблуках. А заодно и вовсе без каблуков – балеток, мокасин и им подобных. Намереваясь оставить нашим дамам единственную скучную возможность щеголять в импортных штиблетах на каблучках «прощай молодость».

Конечно, сложно представить современную жизнь без кружевных трусиков и лодочек на шпильках. Ну, а как можно обойтись без многих-многих ставших дорогими слов, обозначающих разнообразные радости всей нашей нынешней безудержно потребительской жизни? Блютуза и шопинга, фитнеса и аккаунта, блокбастера, дедлайна, мейнстрима, хеппи-энда, риелторов, хэдхантеров, хипстеров, пин-кода, лав стори и даже премьер-министра. В пояснительной записке к законопроекту приводятся ориентировочные примеры «неправильных» слов: «бутик» (вместо него рекомендуется «лавка»), «перформанс» (представление), «сингл» (песня), «менеджер» (управляющий, приказчик). Среди неугодных есть даже междометия «о’кей!» и «вау!».

Сторонники законопроекта о языке призвали в свои союзники, конечно, Толстого и Пушкина. Мол, это их язык, и наша задача – его сохранить. Забыв, видимо, что Толстой в «Войне и мире» то и дело скатывается на французский, а Пушкин в «Евгении Онегине» с радостью купается в английских, французских и итальянских словечках. В том числе иронизируя и над сторонниками чистоты русского языка тех времен в своих знаменитых строках:

«Но панталоны, фрак, жилет,

Всех этих слов на русском нет;

А вижу я, винюсь пред вами,

Что уж и так мой бедный слог

Пестреть гораздо б меньше 

мог

Иноплеменными словами,

Хоть и заглядывал я встарь

В Академический Словарь».

На самом деле поэт здесь не извиняется, а ерничает. Поскольку в его времена сторонники чистоты русского проявляли рвение до смешного. А упоминаемый Пушкиным Словарь Академии Российской был создан по велению Екатерины Второй со специальным указанием «избегать всевозможным образом слов чужеземных, а наипаче речений, заменяя оные слова или древними, или вновь составленными». Так что вместо «аудитория» надобно было говорить «слушалище», вместо «зонт» – «растопырка» вместо «адъюнкт» – «приобщник», а вместо «театр» – «позорище».

Кстати, о позорище. По-сербски, например, «театр» – и сейчас «позориште». Сербский вообще удивительно похож на русский, только гораздо более славянский. Офис там – «канцелярия», креветка – «козица», депутат – «посланик», а наше родное и любимое «запрещено» – «забраньено». Хотя без довольно редких англицизмов у южных славян тоже не обошлось. Помидор там зовется «парадайз». (Томаты на Балканах, правда, райски вкусные.)

А вот русский веками активно обогащался и развивался, наоборот, за счет заимствований. Сначала питался словами и выражением народов, живущих на территории нынешней России. Финно-угорскими, тюркскими… Потом ловил удачные словечки приезжавших иммигрантов – немцев, англичан… Наконец, просто пополнялся за счет других культур. В результате наш язык и оброс всевозможными синонимами, обозначающими разные оттенки смыслов, совершенно по-разному звучащими и имеющими разное происхождение. Легко и естественно сохраняя при этом свою идентичность и уникальность.

Причем владение иноязычными словечками обычно было привилегией элиты. Александр Эткинд в своей книге «Внутренняя колонизация. Имперский опыт России» приводит свидетельства того, как в царской России в Якутии в местном высшем обществе среди русских было модно щеголять якутскими словами. А Лев Толстой признавался: «Мое comme il faut» состояло, первое и главное, в отличном французском языке и особенно в выговоре». Сегодняшнее комильфо – в том, чтобы с легкостью употреблять модные американизмы. Своеобразный пароль элиты. Индикатор нынешнего времени.

Иностранные словечки вообще обычно возникают как предвестники наступления новых времен. Например, в 70-е в СССР вдруг ни с того ни с сего к нам залетело слово «дискотека». Дискотека тогда впервые появилась и в нашей школе. До этого танцульки для старших классов просто обзывались «вечерами». На них приглашался ансамбль из местного ресторана, пьяневшие музыканты начинали со шлягеров советской эстрады и заканчивали блатными песнями. С появлением дискотеки свет в зале стали выключать, подсаживая нас на Beatles и Rolling Stones. Совершенно трезвый диск-жокей учил нас хором кричать «олрайт» с правильным английским происхождением. Мир тогда уже незаметно и необратимо менялся, хотя никто об этом не догадывался. С помощью новых слов в том числе. Однажды вместо «спекулянт» вдруг выскочило «фарцовщик», определив появление в нашей школе новых людей – парней с цветастыми целлофановыми пакетами, «толкающих» джинсы и пластинки, которым в глубине души многие завидовали и которых теперь негласно зауважали.

А новые словечки 90-х ознаменовали другие перемены. «Ваучер», «приватизация», «лизинг», тот же «бутик»… Вообще-то с заимствованиями всегда непросто. Эти вечные вопросы: где писать «е», где «э», нужен ли дефис, употреблять ли двойную согласную? В те же 90-е слово «офис» появилось сначала с двумя «ф». А потом обрусело. То же самое почти произошло с «офшором».

Русский язык – это творческий постоянно меняющийся процесс. Гераклитова река, в которую невозможно войти дважды. В нем можно запретить мат или американизмы. Но мат и американизм от этого нисколько не пострадают. То, что окажется чужеродным, отсеется. Что будет устаревшим – забудется. Другое адаптируется. Что-то потеряет смыслы. Что-то обретет новые.

Ну, а инициатива «не пущать» сыграет свою главную роль (для которой она в принципе и предназначена) – развлечет публику и почиет в бозе, наверняка раньше многих нынешних американизмов. Вот и кружевные трусики, наделав шуму, до сих пор висят в магазинах. И каблуки в 13 см будут несокрушимы. Тем паче на наших-то девушках.