Антигон Скажу без преувеличения, когда я собираюсь воскурить кому-то фимиам, неоценимую помощь мне оказывает телевизор. Вот давеча набил я трубочку отборным фимиамом, подаренным мне моим афганским другом (то ли Хамидом Карзаем, то ли его младшим братом Вали Ахмедом), и... растерялся. Ведь просто так я не воскуряю.
А тут по телевизору умная передача идет. Там начальник департамента обеспечения безопасности дорожного движения МВД РФ Виктор Кирьянов гнойный нарыв вскрывает. Машин, говорит он, много стало, очень-очень много, черт знает насколько больше, чем прежде! Поэтому дороги приходят в негодность. Вот раньше – да! Раньше дорожным хозяйством и организацией движения занималась ГИБДД. А теперь гиблое дело – теперь машин стало много. Сегодня, цитирую, у нас в стране вообще никого нету, кто отвечает за организацию дорожного движения и кто определяет политику в этом направлении деятельности. Но, добавил Кирьянов, когда-нибудь, может быть, у нас появится в Минтрансе департамент, который займется этим направлением...
К этому времени я уже выкурил полтрубочки, и передо мной, как обычно, материализовался внутренний лжеклеветник. И, мерзко гримасничая, говорит: ну, допустим, организацией дорожного движения ГИБДД не занимается, а чем же она тогда занимается?
Я затягиваюсь поглубже и отвечаю: как чем?! В автоинспекции у нас работают санитары общества, причем не какая-то шантрапа – а санитары общества с большой дороги. Почему, например, мы все так безболезненно миновали смутные 90-е и пришли к необратимому процветанию? Благодаря ГИБДД, которая все эти годы сглаживала разницу в доходах между богатыми и бедными, между преуспевающим большинством и озлобленным меньшинством! Я, помню, однажды поинтересовался, сколько стоит литр бензина, и меня осенило, что далеко не все могут позволить себе собственное средство передвижения. Личный транспорт у нас имеют только люди достойные. А взятки на дорогах – это, так сказать, налог на богатых, перераспределение доходов в пользу малоимущих. Таким образом, все эти годы ГИБДД занималась выравниванием разрыва в доходах, безудержным снижением социальной напряженности.
Лично я, когда меня останавливает сотрудник ГИБДД, всегда с готовностью расстаюсь с деньгами. Я считаю, что это мой взнос на оздоровление общества. Ни в ком я не замечал такой обеспокоенности социальной справедливостью, как в сотрудниках ГИБДД. Поэтому всегда я последовательно выступал за то, чтобы прижечь взяточничество на дорогах каленым железом легализации.
Тут внутренний лжеклеветник смутится и выложит свой последний аргумент: да, но это было тогда – в баснословных 90-х, когда социальная справедливость воцарилась еще не на всех этажах общества. Но чем же занимается ГИБДД сегодня, когда исчезли контрасты и напряженности, а вместе с ними взяточничество?
Да, сложный вопрос. Чувствую, чтобы ответить, мне придется воскурить еще одну трубочку...
