Из талибского огня, да в этническое полымя

Завершение трехмесячной антиталибской операции в Афганистане и формирование нового правительства во главе с Хамидом Карзаем не принесли народу долгожданного мира после 23-летней войны. Еще до первого заседания правительства один из лидеров Северного альянса, возглавляющий этнических узбеков, Абдуррашид Дустум выразил резкое несогласие с тем, как оно было образовано. Его поддержал соратник по Северному альянсу Абдалла хан Вардак, принимавший участие в переговорах в Германии.

Вместе с тем поступают противоречивые сообщения о столкновениях между соперничающими антиталибскими группировками в оставленном талибами Кандагаре, в провинции Пактия, а также на севере страны - в Мазари-Шарифе и вблизи таджикско-афганской границы, напротив пянджской заставы "Тахта-Куват".

Имеются и иные факты, говорящие об отсутствии единой политической воли среди различных групп населения по созданию условий мирной жизни в постталибском Афганистане. Совокупность этих и других событий приводит аналитиков к выводу - военно-политическое будущее будет омрачено вооруженным переделом власти внутри страны. Рецепты для местных "князьков", как действовать в данном случае, накатаны самой недавней историей. Исторически сложилось, что более или менее крупные племена Афганистана имеют собственные вооруженные отряды, которые призваны защищать их территории, в том числе и от нападений соотечественников.

Сегодня в Афганистане самую значительную силу представляют две группировки, почувствовавшие, что такое власть оружия, и опирающиеся на нее в большей степени, чем на политические аргументы. Это Северный альянс, численность военных формирований которого оценивают примерно в 10 тыс. человек, и противостоящие ему пуштунские племена, до 8 декабря являвшиеся основной базой подпитки для талибов. Вряд ли кто-нибудь способен назвать численность их формирований. Но можно предположить, что она не уступает силам Северного альянса.

Словом, военно-политический расклад в постталибском Афганистане можно охарактеризовать следующим образом: в то время как мелкие племена в основном будут пытаться охранять свои земли, Северный альянс и пуштунские племена поведут самую решительную войну за власть в Кабуле.

Северный альянс имеет предпочтительные позиции. По существу, он контролирует большую часть страны, в том числе и столицу. В сознании афганцев именно он выиграл войну против талибов при поддержке американцев с воздуха.

Авторитет же пуштунских племен сегодня значительно ниже, хотя по численности они превосходят совокупность других этнических групп в Афганистане. К будущему конфликту примешивается также историческая неприязнь между северными областями Афганистана, населенными таджиками, узбеками, хазарейцами. Однако пуштуны значительно превышают их по численности. Ирано-таджикские кланы расселены на востоке - в провинциях Бадахшан, Тахар, Парван, Каписа и частично в Кабуле, а также на западе в провинциях Герат и Гур. Доля таджиков составляет 18-20%, а узбеков - не превышает 5%. Таджики составляют этническую основу войск Северного альянса и являются наиболее боеспособной частью антиталибской коалиции.

Новые стимулы борьбы за власть в стране только подогревают воинственные настроения во враждующих группировках. Северные племена всегда хотели иметь власть в стране, и сейчас они близки к этой цели как никогда. Осталось только дискредитировать или просто физически устранить временное правительство, сформированное в Бонне. В этих целях выдвинут политический лозунг - афганское правительство должно формироваться в Кабуле. Пуштуны, традиционно возглавлявшие Афганистан, не смирятся с таким положением дел, а, опираясь на вчерашних талибов (состоящих на 90% из пуштунов), попытаются упрочить свою власть в Кабуле и оттеснить северян за перевал Саланг.

Недавний опыт объединенной афганской оппозиционной коалиции против советского присутствия показывает, что среди афганских лидеров напрочь отсутствуют навыки нахождения внутреннего политического компромисса. В те времена ограниченный контингент, да и вся советская дипломатия, ловко играли на противоречиях между группировками Ахмад Шаха Масуда, Раббани, Хекматиара и других видных лидеров афганской оппозиции. За 10 лет войны они так и не сумели выступить единым фронтом. Нечто подобное будет служить политическим фоном и в настоящей междоусобной войне в этой стране.

Симпатии и поддержка России на стороне Северного альянса, пуштунское большинство же исторически опирается на щедрую помощь Пакистана. Ситуация в определенной степени напоминает ту, которая сложилась во время ввода советских войск в Афганистан.