Арабская социальная революция

Каирская площадь Тахрир стала центром массовых выступлений в Египте.
Фото Reuters

Начало 2011 года стало своеобразным рубежом в развитии арабского мира. Арабов – почти 400 млн., их роль в развитии человеческой цивилизации общепризнана. (Излишне, видимо, напоминать о том, что Священная книга ислама, по которой живут более полутора миллиарда человек на нашей планете, написана на арабском языке.)

Однако в последние полвека и особенно два-три недавних десятилетия арабы переживали кризис, который продолжается и сейчас. Причины этого явления многоплановы – здесь и тяжелые битвы с Израилем, и усиление влияния религиозных экстремистов, и растущая социальная несправедливость, особенно на фоне коррупции многих властных структур и их стремления подавить инакомыслие, а также увеличивающаяся разница между богатыми и бедными. Темпы экономического развития большинства из 22 стран – членов Лиги арабских государств серьезно замедлились и, по существу, согласно авторам докладов о гуманитарном развитии арабского мира, были самыми низкими на планете. Если к этому добавить, что практически треть населения на Арабском Востоке неграмотны и почти столько же живет на менее чем 2 долл. в день, то картина будет далеко не радужная. Состояние образования характеризует и тот факт, что в год во всех арабских странах переводится чуть более 300 книг с различных языков, хотя в средней западноевропейской стране эта цифра колеблется между 1000–1500.

Отставание арабов особенно ярко ощущалось на фоне хозяйственных успехов стран Восточной и Юго-Восточной Азии, которые, стартовав с примерно равных позиций, ныне оставили арабов далеко позади. И это несмотря на тот факт, что именно на Ближний Восток приходится почти две трети запасов энергоносителей и себестоимость добычи черного золота здесь практически на порядок ниже, чем, скажем, в России.

Отдельные успехи некоторых арабских государств, например создание в Катаре Музея исламского искусства или сооружение в Дубае крупнейшего в мире небоскреба, не могли существенно изменить в общем не вызывающую особого оптимизма картину. Такая ситуация складывалась до начала 2011 года. Однако народные революции в Тунисе и Египте, волнения в других арабских государствах, по существу, ведут к изменению политической карты арабского мира.

Мы присутствуем при первой фазе процесса возрождения арабов. По сути дела, социальные революции в Тунисе и Египте расширяются и углубляются с течением времени. Сейчас уже совершенно очевидно, что главной движущей силой выступает образованная молодежь, которая была возмущена социальной несправедливостью, отсутствием достойной работы и страшной коррупцией верхов (неслучайно поэтому эти революции называют «революциями Интернета»).

Сейчас на авансцену четко выходят три основные силы. Это молодежь, которую поддерживают, как правило, светские оппозиционные партии, а также вооруженные силы и исламисты, которые по степени влияния в обществе в случае действительно свободных демократических выборов, по разным оценкам, в состоянии собрать не менее трети всех голосов. При этом молодые образованные люди уже никогда не смирятся с ролью статистов – простых наблюдателей политических процессов, они требуют обеспечения своего реального участия в политическом процессе и управлении государства. Разумеется, конкретные пути этих революционных преобразований будут различными и в немалой степени будут зависеть от практического соотношения сил, умения выдвинуть отвечающие духу момента и потребностям масс лозунги и убедительно их обосновать. Однако арабский мир уже никогда не будет прежним, а темпы реформ будут только набирать силу.

События в Ливии показывают, что происходящие изменения могут быть весьма болезненными и кровавыми и принимать формы гражданского конфликта.

И если революции в Тунисе и Египте, по существу, на первой фазе проходили без иностранного вмешательства, то столкновения в Ливии и в определенной степени в Бахрейне показывают, что внешний фактор на Арабском Востоке остается весьма влиятельным, если порой не решающим.

Очевидно, что описание и анализ нынешних политических трансформаций в арабском мире еще ждут своего исследователя. Однако уже по нынешней стадии народных выступлений можно сделать несколько практических выводов.

Во-первых, в условиях глобализации и новых информационных технологий темпы социальных изменений становятся настолько стремительными, что государственные деятели практически не в состоянии обобщить их и выработать соответствующую реакцию. В этом случае они будут уходить с политической сцены. Вот почему резко возрастает ценность научной экспертизы. К сожалению, и здесь количество специалистов, разбирающихся в реальной ситуации, заметно сократилось (хотя выросло число полузнаек и малокомпетентных людей). Поэтому особую ценность приобретают те, кто хорошо разбирается в текущих процессах и обладает стратегическим видением.

Важно понять, что в ближайшие годы именно в Средиземноморье и на Ближний Восток перемещается эпицентр бурь и потрясений, которые окажут огромное воздействие на развитие международных отношений в целом.

Во-вторых, события в Северной Африке показали качественно новую роль средств массовой информации и прежде всего политического телевидения, то есть транслирующего в прямом эфире реальную хронику событий. Можно смело утверждать, что, по сути, общеарабские каналы «Аль-Джазира» и «Аль-Арабия» показывали революции в прямом эфире (когда египетские власти запретили «Аль-Джазиру», этот телеканал сумел договориться с другими станциями и получить доступ к картинке, отображающей развитие обстановки, а по спутниковой связи брать интервью и проводить опросы всех участников событий; после отречения Хосни Мубарака «Аль-Джазира» снова появилась в Египте. (Во время запрета «Аль-Джазира» несколько раз в день приводила таблицы доходов, получаемых АРЕ от туризма, Суэцкого канала и пр. и одновременно цифры доходов семьи Мубарака, включая самого президента, его супруги и двух сыновей). Канал «Аль-Арабия» показал интервью Мубарака, данное этой телестанции в 2005 году, где он, вальяжно расположившись в кресле, говорил о трудности управления Египтом и невозможности это делать без поддержки народа. Одновременно транслировались многомиллионные демонстрации с требованием Мубараку «Уйди!»)

В Бахрейне власти не пошли на уступки манифестантам. Фото Reuters

Аудитория этих двух телеканалов насчитывает по крайней мере около 100 млн. человек, они принимаются во всех арабских государствах, и именно их передачи и репортажи показывают молодежи других стран, как надо действовать. Вот почему примеры Туниса и Египта являются столь заразительными.

В-третьих, на фоне этих кардинальных перемен, буквально потрясающих Арабский Восток, удивительной выглядит позиция нашей страны, которая как бы практически не реагирует на происходящее и не спешит установить хорошие, добрые отношения с новыми властями, а своими действиями иногда создает впечатление, что она хотела бы поддержать прежнюю власть. Между тем Египет является для нас не просто дружественной страной, в которой ежегодно отдыхает более 2 млн. россиян, но государством, с которым нас связывают исторические узы дружбы и сотрудничества, причем совершенно очевидно, что новый Египет будет играть более значительную роль в регионе и в мире. Как тут не вспомнить, что нынешний председатель Военного совета маршал Хусейн Тантауи является выпускником Военной академии имени Фрунзе, а глава нынешнего демократического движения Айман Нур постоянно говорит о том, что он всегда с благодарностью вспоминает своего научного руководителя профессора Виталия Наумкина, который ныне является директором Института востоковедения РАН. Не могу не отметить, что, будучи совсем молодым дипломатом, я познакомился с нынешним министром иностранных дел Египта, когда он, сопровождая тогдашнего министра, побывал в СССР. Конечно, хорошо, что наш министр Сергей Лавров принял очень правильное решение посетить Каир. Но наши связи с Египтом должны быть гораздо более широкими.

Пожалуй, это же касается и наших отношений с Тунисом. Это африканское государство связано с Россией особыми узами, поскольку в 1920 году туда пришли Черноморский флот и почти 6 тыс. наших соотечественников. Тунисцы поэтому до сих пор воспринимают как свою музыку Чайковского, а пьесы Чехова ставятся даже в различных тунисских провинциях (в самом центре тунисской столицы стоит православный храм, как, впрочем, в городе Безерта). Самым известным тунисским художником является наш соотечественник А.И.Рубцов, самая популярная средняя школа в тунисской столице была основана нашим выходцем с Кавказа, а орден Станислава 1 степени, которым Николай II наградил важного тунисского сановника, до сих пор хранится как крупнейшая достопримечательность в семье Джалили.

Хочется напомнить, что профессор Ахмед Унайес, который был послом в Москве, сразу после революции занял пост министра иностранных дел и сейчас является одним из наиболее влиятельных деятелей нового режима (в бытность мою послом в Тунисе мы поддерживали с ним самые дружеские отношения).

Все это говорит о том, что мы должны проявлять больше внимания к новым руководителям арабских государств. У нас много общего, и нельзя разбрасываться старыми друзьями.