Ростовско-венгерская «Баядера»

В петербургском Театре музыкальной комедии показали третью премьеру сезона – оперетту Имре Кальмана «Баядера». Постановку осуществила венгерская команда, включая дирижера Иштвана Шило. Режиссер со сценическим псевдонимом Kero – Миклош Габор Кереньи представил историю о силе театра и слабостях жизни так, как и полагается в классической оперетте – с визгом, танцами, бестолково-маскарадной суетой, опьяняющими мелодиями и сладко-щемящим ароматом счастья, которое главные герои в финале все-таки получили.

«Баядера» в венгерской режиссуре, сценографии и хореографии убедила органичностью сосуществования всех элементов жанра – как в случае с идеальным часовым механизмом. Собственно, ради этого венгры и были приглашены директором Театра музыкальной комедии Юрием Шварцкопфом провести мастер-класс классической оперетты. Венгры и их русские «ученики» справились с заданием блестяще. Прошедший опыт управления в Петербургской филармонии и совмещающий два директорских места (Музыкальная комедия плюс Мариинский театр), господин Шварцкопф, чувствующий направление ветра, задумал поднять базовый уровень артистов оперетты. Первым опытом была «Веселая вдова» Легара, которая благодаря лихо поставленным и исполненным танцевальным номерам смело могла бы конкурировать с энергичным данс-шоу. «Баядера» получилась особенно красивой по части костюмов, которые сочетали классические фасоны времен Кальмана с мягко-агрессивным гламуром наших дней. Таков, к примеру, был костюм литератора Филиппа – в серо-розовой гамме. Костюм крайне удачно дополнял точно подобранного актера (молодой Владимир Ярош) с чрезвычайно теле- и киногеничной внешностью, очень напомнившей одного из множества ведущих ток-шоу. Главная героиня – Одетта Даримонт – и вовсе выполняла роль модели, демонстрирующей при каждом выходе новое платье. Такие, кстати, вполне можно носить по случаям и сегодня. На Одетту и Раджами, точнее, на молодых солистов Карину Чепурнову и Александра Трофимова, была правильно сделана ставка на первом спектакле. Что касалось актерского наполнения, то с ним проблем не было ни у того, ни у другого, а вот вокальная составляющая была на высоте только у соблазнительной Карины. Пение молодого тенора было слишком скромным, хотя и оправдывалось «по совокупности»: юный наследный принц Раджами получился у него кинематографически достоверным, включая и как бы неакадемическое, естественное пение, как если бы эту партию исполнял актер драматического театра. Побег от бремени статуса Александр сыграл блестяще, равно как достоверной получилась у него и пылкая любовь к «звезде театра» Одетте. Но даже неизбежные переигрывания в безостановочных эскападах Раджами тоже работали на пользу образа.

Главным объектом внимания в «Баядере» от начала и до конца оставалась Карина Чепурнова. Приехавшая из Ростова-на-Дону повышать образование в Академии молодых певцов Мариинского театра, она метнулась в Театр музыкальной комедии, где, думается, при желании может добиться головокружительного (насколько здесь это будет возможно) успеха. При первом же ее появлении в «Баядере» не возникало ни капли сомнения, что перед нами – настоящая молодая дива со всеми необходимыми внешними признаками, манерой держать себя. Захватывающая дух отработанность жестов и интонаций, о которых не могут мечтать многие зрелые опереточные «примы». От каждого ее движения – головы ли, глаз, губ, пальчиков, ног, всего тела – возникало ощущение, что летят искры. Возможно, так проявлялся дар перевоплощения и отождествления. Во всяком случае, переключение в регистр опереточной примадонны произошло у молодой певицы феноменально. И голос Карины сиял в тот вечер также ярко.

Соединение двух молодых талантов режиссер использовал вполне. Тем волнительнее было наблюдать напряженную сцену гипнотизирования Принцем Одетты, которая, более трезвым умом осознав, что ей, артисточке, пусть и большого таланта, не видать королевской роскоши, решила покинуть покои заигравшегося наследника. Кереньи вслед за Кальманом тщательно прописал эту сцену, показав амбивалентность природы и искусства: как глупо иногда полагаться на природный дар, естество (Принц) и как ловко можно обыграть, владея искусством лицедейства (Баядера). Еще одной – второй – примадонной жанра была и Ольга Лозовая (Мариэтта), слепящая зрителя всем сразу : характерной внешностью, звонким голосом и живостью реакций.

На премьере среди зрителей первых рядов партера была замечена балерина Диана Вишнева. Знатоки углядели в этом изящную культурологическую интригу. Баядерка Никия в балете Минкуса «Баядерка» – одна из коронных партий Вишневой. Хотя исход этого балета, где все умирают, прямо противоположен финалу «Баядеры», где все продолжают жить с обретенным, пусть и слегка подкорректированным, но счастьем. Жизнь и сцена причудливо отражались друг в друге.

Санкт-Петербург