Григорий Заславский
Ева и Адель, пара художников-трансвеститов, всегда в розовом. Автопортрет.
Фото с официального сайта Евы и Адели
За несколько часов до открытия ярмарки Арт-Базель/Майами-Бич, проходя по верхней галерее Конвеншн Центра, где располагается основная часть экспозиции (они же – торговые площади), видишь, как идет развеска, расстановка, наладка художественно-технического оборудования. Как только в зал вошли первые зрители, еще на предварительном показе, все окна занавесили: внизу идет не только выставка, но и купля-продажа, деньги – серьезные, в некоторых случаях счет на десятки миллионов долларов. Деньги любят интимность.
В Майами-Бич искусство, именно актуальное, в эти дни на каждом шагу. В Конвеншн Центре, конечно, всем места не хватило, часть экспозиции – в первых этажах близлежащих гостиниц. Заходишь, обратив внимание на зазывную вывеску, а там искусство – везде, в коридорах, в номерах, даже в туалетах и бассейнах. На Коллинз Авеню, одной из главных магистралей Майами, около одной из гостиниц вечером устроили шоу, мимо которого, конечно, пройти было нельзя. Художник раздел донага богато сложенную кубинку, вымазал ее синей краской и начал прикладывать к ней то с одной, то с другой стороны листы белой бумаги. Раз-два и – готово. Девушка свою роль исполнила, ушла, а художник еще добавил из распылителя в свободное белое поле серых кругов и линий┘
Можно идти дальше. В небе кружит самолет: это – Патрик Мимран, некоторые его объявления можно встретить и в городе, но рожденный для полета не может усидеть на земле, поэтому небо Майами рассекает старый самолет с призывами не бояться актуального искусства, с уверениями, что вы станете добрее к актуальному искусству после прочтения очередного лозунга г-на Мимрана. Естественно, среди публики – немало завсегдатаев, не только завсегдатаев-покупателей (при виде некоторых галеристы мгновенно складываются вдвое – правда, это когда речь о продаже работ, цена которых зашкаливает за миллион). Завсегдатаев-фриков, вроде вездесущих Евы и Адели, пары трансвеститов в вечно розовых платьях. Или, например, входишь в гостиницу, в лифт – и нос к носу сталкиваешься с французской художницей Орлан, с заметными выпуклостями над бровями и поделенной надвое торчащей вверх шевелюрой: половина – выбелена, половина покрашена в черный цвет. С ней – ее всегдашний юный спутник. Он отворачивается куда-то в сторону, как будто стесняется, но она решительным жестом хватает его за голову и втискивает в область своей груди┘ За мальчика страшно, но выбора у него, судя по всему, сегодня нет.
Рынок – он и есть рынок. Известный музыкант и художник Владимир Тарасов (в нашей экспозиции «Russian Dreams┘» у него – инсталляция под названием «Чушала»: садишься на скамеечку, смотришь – стеночки сходятся, заклеенные простенькими обоями, окно распахнуто, а там – золотая осень и бабы поют песни, сплошная медитация, покой и умиротворение!), так вот – он рассказал, как подошел прицениться к работе Ильи Кабакова. «Восемьсот тысяч долларов┘ Но если вам дорого, есть работа его друга, Пепперштейна, дешевле┘»
Все американские газеты, от The Miami Gerald до The New York Times, только и пишут, что о кризисе – в смысле, Арт-Базель в Майами комментируют только в этом ключе. Цены на билеты пришлось снизить! Даже искусство поражает рекордами падения. The New York Times сравнивает ярмарку с outlet mall`Ом, где, как известно, за раскрученными лейблами едут, чтобы сэкономить деньги: все то же самое, но дешевле┘ Музеи, говорят, и вовсе сошли с дистанции. Попробовали поторговаться – не вышло, в итоге состязались по преимуществу частники. Толпы, которые ходили по галерейным выгородкам, были в основном любителями, то есть не покупателями. (Актуальное искусство в Америке любят – кризис кризисом, но в интересе сомнений нет.)
Впрочем, признаваться в неуспехе не хочет никто. Владелец нью-йоркской галереи Acquavella на вопрос, меняются ли цены, ответил философски: «Мир меняется┘» За три дня он сумел продать беломраморную скульптуру дадаиста Жана Арпа. Леже – не продал, Миро, несколько работ, – вернутся обратно. Цюрихская галерея выставила за 80 тыс. долл. оригинал эскиза Александра Родченко, обложка «Красной молодежи». Не продан. Антонина Софронова, 60 тыс. долл. – тоже мимо. А вот деревянная структура Роберта Индиано, американского поп-артиста, за 400 тыс. долл. ушла к частному коллекционеру. Брак, работа 1912 года, за объявленные 405 тыс. долл., тоже, кажется, никому не приглянулся. За эти деньги.
Пикассо, которого привезли в Майами в каком-то музейном количестве (галерея является официальным агентом Фонда Пикассо), увезут обратно, кажется, всего – представители Jan Krugier gallery не печалятся: есть куда повесить, у галереи есть залы и в Женеве, и в Нью-Йорке. Они же сказали, что если кто и приценивается, то – частники, музейная активность близка к нулю. Ну а с другой стороны – 14 млн. долл. за работу 1938 года (голова быка и палитра рядом)? Или – те же 14 млн. за другую работу, 1948 года? Кризис ведь┘
Кризис материально выражен и в работе нашего Андрея Молодкина «Демократия», которая, собственно говоря, и открывает российскую выставку: на стене слово «демократия» выложено белыми буквами, на полу – те же буквы стоят и «насыщаются» нефтью. Есть нефть – есть демократия┘ Как не понять?! Кстати, три другие его работы в отличие от этой, представленной на «Russian Dreams┘», можно было купить. Одна из них – из той же нефтяной серии – Oil Evolution: три черепа – австралопитек, неандерталец и гомо сапиенс, в прозрачных камерах – заполняются нефтью, черные шланги соединяют черепа между собой, эволюция в действии┘ Говорят, покупатель нашелся, готовый выложить 65 тыс. долл.
Ярмарка закрылась вчера, следовательно, окончательные итоги назовут сегодня-завтра. Но актуальное искусство продолжает жить в Майами: от «Russian Dreams┘» в старейшем Басс Музеуме до выставки молодой московской художницы Ольги Бурцевой, которая в общем буклете как бы закрывает список выставочных событий Майами, – в пентхаусе недавно построенной шикарной гостиницы Acqualina в русском квартале Sunny Island.
Майами
