Про Карлсона и не только

Подлинная фрекен Бок посвятила свою жизнь служению другим людям, но так и осталась одинокой. Фото с официального сайта театра

На Малой сцене театра – необычная премьера. Современную пьесу Олега Михайлова по мотивам известной скандинавской сказки-повести театр выбрал для дебюта режиссера Егора Арсенова.  Такой чисто «зрительский» спектакль, который получился в итоге, выводит на сцену героиню Астрид Линдгрен из  «Малыша и  Карлсона», переосмысленную нашим современником, – фрекен Хильдур Бок,  известную «домомучительницу», имя которой давно уже стало нарицательным. 

Жизнь шведской домработницы длиною в век разыгрывает на расстоянии вытянутой руки от зрителя актриса театра Екатерина Дурова. Кажется, спектакль и поставлен на нее – теперь исполнительницу центральных ролей. В прошлом сезоне была горьковская Васса, в нынешний сезон Дурова вступает в образе этакого Оле-Лукойе  в женском обличье. В моноспектакле актриса рассказывает калейдоскоп маленьких сюжетов из жизни дважды выдуманного персонажа. Ее Хильдур Бок пережила в Швеции весь ХХ век с двумя войнами, всегда рядом со смертью  и страданиями, и теперь репетирует автобиографическое интервью. Повествует невидимым репортерам телестудии о перипетиях собственной судьбы, постепенно превращаясь из шаркающей старухи в резвого ребенка, как бы плывя по волнам воспоминаний. Эти репортеры в конце окажутся тоже выдуманными, отчего  одиночество героини станет еще страшнее. А в самом-самом конце  актриса просто «выйдет» в окно, как это обычно делал Карлсон, чтобы полететь на крышу. «Суровая пожилая дама», какой героиня была описана у Линдгрен,  предстает несчастной, но не потерявшей самоиронию и детскость, постаревшей девочкой – такой играет Екатерина Дурова эту главную и единственную в спектакле роль.

Впрочем, драматург переворачивает многое: и фрекен Бок – не надоедливая и вредная тетка, и маленький Сванте, который в нашем переводе стал просто Малышом, в воспоминаниях героини не обычный мальчик, а «особый ребенок», отчего и закадычный друг-то его – выдуманный.  Кстати, по сюжету пьесы Михайлова он «излечивается»  и, когда вырастает, работает начальником той самой телестудии, куда, как воображает героиня, ее приглашают на интервью. И тут, конечно, прослеживается интересный внутренний сюжет самого Театра на Малой Бронной, который уже обращался к этой оказавшейся сегодня сверхактуальной теме в спектакле «Особые люди». 

 Монолог героини, который в постановке молодого режиссера укладывается в полтора часа насыщенной сценической жизни актрисы, драматург выстраивает, уверенно ведя зрителя от смеха к слезам, от легкой улыбки к романтической меланхолии. Хотя выжата  эта слезливость из зрителя, как на игрушечной машинке с кнопками (одну нажмешь – горько, а другую – сладко), совершенно не новыми и зачастую спекулятивными способами. Так, главными трагическими моментами в спектакле становится рассказ героини о внезапной смерти одной из ее сестер и заболевании другой: сестру Фриду драматург «раздваивает» - одна в детстве умерла, другая прожила всю жизнь не в своем уме. Судьба второй накладывается на вехи шведской истории 30–50-х годов прошлого века. И тогда вскользь поминается фашистский закон добровольно-принудительной «стерилизации умственно неполноценных», которая проводилась под видом  защиты расовой чистоты, а еще, совсем походя, о запрете на въезд в страну евреев, бежавших от Гитлера. А вот счастье, что симптоматично  в отличие от очевидных и хрестоматийных в своих деталях несчастий человека и эпохи ускользает сразу от обоих – драматург отделывается от счастливого эпизода  в жизни героини, то есть обретения наконец любви, парой промежуточных  и малоправдоподобных абзацев, а режиссер дирижирует ими невнятный танец. 

На сцене выстроен целый павильон старинных предметов интерьера (художник –  Вера Никольская). Вот буфет, откуда фрекен Бок достанет рюмочку, старый телефон, по которому услышит голоса давно почивших родственников, кресло-качалка, которое от прикосновения актрисы то «запоет» перестуком колес поезда, то превратится в люльку с младенцем. Среди вещей есть, к чести сценографа, и настоящий раритет: абажур, напольные часы с боем, зингеровская швейная машинка etc. Почти с каждой вещью – подушкой, катушкой ниток, кофейником – Екатерина Дурова – Хильдур Бок – проживет  свое, отдельное воспоминание. Режиссер же справляется не везде, где-то насыщая этюд смыслом и чувством, а где-то бросая затею на половине. Вообще спектакль, конечно,  актерский. Режиссер здесь задал только принцип работы (и это диалог человека со временем и вещами, как его хранилищем), остальное – на откуп актеру. И царство Дуровой на малюсенькой сцене с ее мгновенным переходом от комедии к драме, от озорной игры со зрителем к наполненному молчанию одиночки, от пародийной интонации к молитвенной, наполняет пространство какой-то жаждой жизни, хотя каждая строчка текста говорит о противоположном. Правда, когда актриса смеется,  ее глаза действительно остаются колючими. Екатерина Дурова не отпускает внимание зрителя ни на минуту.  И, кажется, главное украшение ее роли – это  свойства ее натуры, такой же хулиганской и жизнелюбивой, как и у ее отца – актера Льва Дурова.