То, что после физики

Техника завораживает человека с малых лет. Фото Андрея Ваганова

Основы современной парадигмы истории техники были заложены еще в конце XIX  века немецким философом Эрнстом Каппом. Согласно этой парадигме, техника развивается по пути расширения сферы физического воздействия человека на окружающий мир в целях достраивания, преобразования мира в более подходящий для его (человека) обитания.

Однако воздействие техники на окружающий мир – это только одна сторона техники. На это уже в 1931 году в работе «Человек и техника» («Der Menschunddie Technik») обратил внимание немецкий философ Освальд Шпенглер. Он указал, что технику нельзя понимать только инструментально, и пояснил, что когда мы имеем дело с техникой, то «речь идет не о создании инструментов-вещей, а о способе обращения с ними», что «все средства передвижения родились из мысли о езде, гребле, хождении под парусами, полете, а не из представления о вагоне или лодке».

Но обратим внимание на то, что мысли, из которых рождались многие технические устройства, охватывали собой не только рационально оформившиеся стремления человека установить новые отношения с физическим миром. (Это стремление определяло будущее функциональное назначение техники.) Мысли эти касались также и покоящегося в глубине человеческой природы предчувствия, интуиции, мечты.

Мысль об электрическом свете, например, не родилась исключительно из идеи об освещении, об использовании в этих целях теплового электромагнитного излучения, но вбирала в себя интуицию о свете одухотворяющем, просвещающем. Телефон родился из стремления людей общаться друг с другом на расстоянии. Телеграф – из желания передавать на расстоянии мысль. Авиация – из вечного предчувствия и желания полета.

Ведущие к созданию нового технического устройства идеи оказывались укорененными за пределами физического мира, в той области, которую мы можем назвать духовной или метафизической, следуя прямому значению этого слова – в буквальном переводе с древнегреческого «то, что после физики». А если так, то обращение человека с техникой должно неизбежно втягивать духовные (метафизические) миры, изначально примыкавшие к мыслям о ее создании.

Однако мы до сих пор склонны концентрировать свое внимание только на инструментальных свойствах техники, на ее функциональной пользе, склонны подчинять такому «инструментальному» взгляду и историю техники, представлять ее историей технических решений, историей применения машин и приборов обществом. И при этом упускается из виду воздействие техники на духовные (метафизические) аспекты личности человека, упускается из виду то, как в результате обращения с техникой изменяется мироощущение и самоощущение человека.

В то же время за последние полтора столетия бурного развития техники накопился значительный исторический опыт духовного (метафизического) взаимодействия с техникой. Если взглянуть на историю одного из наиболее «метафизичных» видов техники – воздухоплавание, авиацию и космонавтику, – то можно увидеть, что не только реальные полеты, но сама возможность полета воздействует на воображение людей, порождает множество фантазий, расширяет, обогащает внутренний мир человека.

Николай Бердяев провидчески говорил о том, что с началом авиации завершается теллурический, то есть земной, период человеческой истории и совершается духовный (метафизический) отрыв человека от земли. Характерно, что в картинах полета при этом происходит слияние классических мифологических и духовных, и воплощенных через летательную технику образов полета. Такое эклектическое слияние образов полета характерно для живописи постмодернизма (Гектор Замора), литературы и поэзии (Алексей Парщиков, Андрей Тавров).

Авиация родилась из вечного предчувствия и желания полета. Первая полоса «Иллюстрированной газеты», 18 августа 1938 г.

У Парщикова есть цикл стихотворений «Дирижабли». Вот одно из них – «Ангар в сумерках»:

Рога ангара воткнулись в поле.

Шок высоты, где вещества – 

разжаты.

Зияет сектор лобной доли

полупостроенного дирижабля.

Мы легче воздуха 

и по горизонтали

свободно падаем. Мы 

заполняем складки, уголки.

Пустея вдоль, как стекла 

на вокзале.

И дирижабль плывет и из-под 

брюха выщелкивает огоньки.

Кто прятал днем 

под сварочным щитком

свой маркий мозг? В кармашки 

вдеты

опаловые инструменты. 

Целиком

ангар рассеялся. И роботы, оцепенев, поддерживают валкие пакеты.

Ангар погас, пропал. Но все же что-то движется в ангаре

от зоны к зоне, от сих до сих.

– Что вертишь головой? Что ходишь вверх ногами?

– Я ищу лики святых.

Отметим, что техника постиндустриальной эпохи значительно отличается от техники индустриальной и тем более доиндустриальной эпохи. И то новое, что принесла эта «постиндустриальная» техника, как раз и состоит в выходе за пределы объективной реальности именно духовных способностей человека: человек получил возможность постоянно общаться с другими людьми на любом расстоянии, возможность выражать себя в социальных сетях Интернета и т.д.

Мы все видим, что техника развивается не только по пути расширения сферы физического воздействия на окружающий мир, но и по пути расширения духовного воздействия, духовной трансформации человека и окружающего мира. И этот последний аспект техники необходимо принимать во внимание в историко-технических исследованиях.