Евгений Пятунин ...НАЧАЛАСЬ эта история в середине тридцатых с приезда в Вятку писателя Андрея Семенова, публиковавшегося под псевдонимом "Алдан". У него были давние связи как с местными литераторами, так и с Ольгой Берггольц и поэтом Константином Алтайским, что впоследствии трагически отразилось на судьбах этих людей.
Будучи активным и энергичным, Алдан-Семенов организовал в Вятке отделение Союза советских писателей и был назначен его председателем. Литературная жизнь в старинном городе с хорошими культурными традициями в ту эпоху протекала довольно бурно, и литературные объединения создавались здесь еще до Союза писателей. Например "Зеленая улица", которая в итоге была распущена горкомом ВКП(б) "за взгляды, ориентирующие молодежь на поэзию Есенина и Клюева" и "за написание упаднических "богемских" стихов".
В 1934 году вышла повесть Ольги Берггольц "Журналисты", которая сразу подверглась критике сверху. Берггольц обвиняли в двурушничестве и "троцкистско-авербаховском уклоне". Вот как отразила это событие областная газета "Кировская правда":
"22 мая состоялось собрание писателей и журналистов г. Кирова. Доклад о борьбе с троцкистскими и иными двурушниками в литературе сделал тов. Алдан, который рассказал собранию о двурушнических делах троцкистки-авербаховки Ольги Берггольц, с которой в очень тесной связи находился поэт Леонид Дьяконов, работник "Кировской правды".
В 1934 году Берггольц написала повесть "Журналисты", где беззастенчиво оклеветала нашу советскую действительность, советских журналистов. Герой этой повести Банко - двурушник, фашистский молодчик, в повести выведен как положительный тип, как образец советского журналиста. Образ Банко - образ Дьяконова. Об этом сам Дьяконов говорил еще до появления повести в печати... В своих стихах Дьяконов искажал советскую действительность, маскируя свою клевету формалистическими выкрутасами".
Дьяконов, естественно, был уволен из редакции. Его карьера как писателя и журналиста по тому времени была закончена. Казалось бы, "враги" в среде вятских литераторов определены. Но беда пришла с другой стороны и в гораздо больших масштабах.
В июне 1937 года в Кирове состоялась областная партконференция, на которой свирепствовал, разоблачая "врагов народа", первый секретарь обкома Столяр. В конце конференции его внезапно перевели в Свердловск, где арестовали. Потянулась цепочка арестов - второй секретарь вятского обкома Сурен Акопян, главред "Кировской правды" Яков Акмин...
- Меня поставили в такое положение, - писал он впоследствии, - что я должен был или клеветать, или умереть. Я предпочел умереть. Вскрыл вены на шее. Но меня спасли. После выписки из больницы мне не давали спать практически весь март. Мою голову превратили в сплошную опухоль. После этого я писал и подписывал все, что требовали. Я показал, что в редакции существует антисоветская группа и возглавляю ее я. Что по указанию секретарей обкома ВКП(б) Столяра и Родина я глушил все сигналы критического характера... Что знал о созданной в пединституте боевой террористической группе, перед которой поставлена задача: подготовить покушение на Ворошилова и Жданова".
6 января 1938 года арестовали председателя Кировского отделения советских писателей Андрея Алдана-Семенова. И каток репрессий покатился по литераторам...
Михаил Решетников, Лев Лубнин, Леонид Дьяконов, Ольга Берггольц, Константин Алтайский (Королев), Петр Васильев, Николай Заболоцкий...
Так возникла "Литературная группа" и многотомное дело "Акмин и др.". Мильчакова, родственница одного из репрессированных, сказала: "Не было в области мало-мальски пишущего литератора, который не подвергался бы гонениям и проработке".
"Историки литературы / Вспомнят еще обо мне. / Я был знаменитым поэтом / В провинциальной тюрьме", - сохранились строки одного из пострадавших.
...После арестов литераторов в город стали просачиваться слухи о тяжелом положении в тюрьме. Говорили об избиениях, о том, что люди там перерезают себе горло или бросаются после допросов в пролеты лестниц. Вот что рассказали в конце восьмидесятых автору этих строк участники событий, ставшие к тому времени известными писателями не только в области, но и в стране:
Михаил Решетников: "Следователь Сысков, который проводил обыск и арест, зачитывает: "Я (звание, фамилия) рассмотрел и нашел совершенно доказанным, что Решетников является членом террористической группы...
- Понятно вам?
- Понятно, но для меня это ошеломляюще...
Посадили на стул, били, стегали плеткой из тонких ремней так, что вязаная голубая рубашка вся оказалась исхлестана в лохмотья".
Льву Лубнину, рослому и очень сильному физически, тоже досталось, но он держался дольше всех. А от следователей первое время даже отбивался стулом: "Через несколько дней меня перевели из тюрьмы в следственную камеру, где сразу же было "воздействие" довольно сильное - долго, сосредоточенно и со знанием дела его били кулаками пять следователей..."
От избиений мешками с песком у Леонида Дьяконова временно помутился рассудок, и его еще до суда отправили в столицу в судебно-психиатрический институт им. Сербского. Других членов вятской "литературной группы" возили в Москву и Питер на очные ставки с Берггольц и поэтом Алтайским. Показания были выбиты из всех - иного тогда не бывало.
Наконец в апреле 1939 года в Кирове состоялась выездная сессия военного трибунала Уральского военного округа, рассмотревшая дело "Акмин и др." по обвинению членов "Литературной группы".
Игорь Франчески: "Объявили - суд идет! Все встали. Объявили состав суда. У всех у нас была 58-я статья, причем такие вещи, как подготовка покушений, терроризм, за что меньше 25 лет по тому времени не давали. А то и высшая мера, которой нас уже несколько лет пугали. Прочитали обвинительное заключение, стали спрашивать. Вначале Алдана:
- Признаете себя виновным?
- Признаю.
Из протокола допроса Франчески: "Все обвинения я отрицаю. Мне сказали, показания из меня выколотят. Выколотили через сутки. Били по лицу, давали пощечины, били галошей. Я не хочу быть трусом. Лучше умереть. Я оговорил Дьяконова, Берггольц, Решетникова".
Лев Лубнин: "Я ответил, что виновным себя не признаю. Ни в чем..."
Из протокола допроса Лубнина: "Меня оклеветал Алдан. Следствие не принимало никаких объяснений. Следствие верило Алдану, находясь под гипнозом его показаний. Он все врет и все путает. Меня били жестоко. Не давали спать. Моя задача была - дожить до суда".
Отказались признать вину также Акмин и Колобов. Алдан заявил: "Мои заявления на предыдущем следствии и на вчерашнем заседании являются клеветническими. В течение двух недель мне говорили только: "Кайся, сволочь!", "Сознавайся, сволочь!", "Голову повернем тебе задом наперед! Мы добьемся показаний кровью и расстрелом!" Грозили, но не били".
Суд продолжался. Вынесли приговор: "Колобова, Лубнина, Франчески из-под стражи освободить немедленно и дело в отношении их прекратить. В отношении остальных дело возвратить на доследование". По мнению литераторов, это случилось только потому, что в этот период возникла маленькая "оттепель", связанная со сменой Ежова на Берию. Но уже летом в Кирове продолжились аресты оставшихся литераторов.
Леонид Дьяконов вернулся в Вятку в годы войны инвалидом. С трудом устроился рассыльным торфотреста. В это время в Киров было эвакуировано Детское книжное издательство из Ленинграда. Редакторы узнали, что у Дьяконова есть песни, сказки, колыбельные, потешки. И в 1942 году стали выходить сначала его обработки народного творчества, потом - собственные стихи. На его книгах выросло не одно поколение вятчан, а лучшие произведения читали по всему Союзу - например, повесть для детей "Олень - золотые рога", которая вошла в школьные хрестоматии.
Игорь Франчески после долгих мытарств (был мобилизован из-за итальянской фамилии в "трудармию") бросил литературу как профессию и работал главным инженером завода.
Выпустили по нескольку серьезных книг Колобов, Васенев, Лубнин, Решетников. Издается до сих пор Андрей Игнатьевич Алдан-Семенов. Вышел в свет его знаменитый труд "Красные и белые", романы "На краю океана", "После выстрела Авроры", "Гроза над Россией", "Командармы". Евгений Евтушенко в своей поэтической антологии назвал его незаслуженно забытым талантливым поэтом.
5 июня 1957 года "установлено, что материалы против Семенова-Алдана, Решетникова... были сфальсифицированы бывшими работниками УКГБ по Кировской области. Они полностью реабилитированы. Бывшие начальники УКГБ по Кировской области осуждены и приговорены к высшей мере наказания.
Вятка
Дарья Гармоненко 