Умирающие деревни Мордовии

МАСШТАБНОСТИ прежней жизни деревни Новые Авгуры Кадошкинского района Мордовии сегодня напоминают лишь железобетонные сваи животноводческой фермы, возвышающиеся над густым бурьяном. Сейчас здесь живут два мужика. Судьба их схожа: оба неженаты, в эту деревушку попали когда-то вместе с родителями. Никто представить не мог, что станет с деревней через двадцать лет.

Живут они по-разному. Один выращивает скотину, другой делает срубы. Каждый живет лишь своим хозяйством, а встречаются, только чтобы обсудить случайных путников, забредших в их деревню. Они кажутся странными представителями сумбурного и смутно устроенного мира цивилизации.

...Первые признаки существования в деревне жизни подала лошадь. Ее передние ноги были спутаны, и все попытки быстрого передвижения для бедной скотины заканчивались неудачно - каждый раз она спотыкалась и едва не падала. Намного привычнее выглядел мужчина, который делал сруб. Но при двух жителях в деревне его занятие вызывало недоумение.

"Это моя будущая баня, - развеял наше смятение 38-летний Анатолий Якушкин. - Раньше мыться ходил к брату в соседнюю деревню. Через пару недель буду париться уже в своей". Строительное мастерство Анатолий раскрыл совершенно случайно лет восемь назад, когда помогал знакомым делать сруб. Сноровки и силы у него хватило. Теперь это занятие стало основным способом его заработка.

В распределении назначения двух комнат его дома чувствуется чисто мужской подход: в первой хранятся мешки с картошкой, капуста, тыква. Скоропортящиеся продукты - в погребе: холодильника у Анатолия сроду не было. В другой комнате живет сам хозяин. "А вот моя вторая половина, - оглядел свое жилище изнутри Анатолий. - Жена? А, нет... жены у меня никогда не было". Женское присутствие в доме выдает только вырванная из журнала картинка с топ-модельной красоткой. Да и та висит возле кровати, на которой спал младший брат Анатолия. "В декабре будет год, как Андрей в армии, сейчас он служит во Владикавказе, - говорит хозяин, - но вряд ли сюда вернется жить". Летом кровати никогда не пустуют - приезжают племянники, которые души не чают в своем дядьке.

Сейчас Анатолий живет один. Пару недель назад после ссоры мать уехала к родственникам. Так что он коротает время в одиночку. Неприхотливый в пище, последнее время питаться он стал и вовсе как аскет. В закопченной лоханке возле печки до половины краев налита густая жидкость. Она же и первое, и второе. К пище он относится спокойно. Более разборчивый в курении, Анатолий предпочитает только собственную махорку. "Даже когда добираюсь до магазина, на сигареты не трачусь, - признался хозяин. - Сейчас я коплю деньги на новый дом в Новом Пшеневе Ковылкинского района. Обязательно уеду туда. Никогда не считал Авгуры своей родиной". Как только мать уехала, Анатолий продал корову, а вырученные деньги хранит для нового дома.

От скуки Анатолий научился ремонтировать гармошки. Теперь в его доме постоянно хранится чей-нибудь искореженный инструмент. Несколько лет назад так же запросто научился шить шапки-ушанки. Покрутил одну такую и раскусил незатейливую хитрость ее пошива. "Могу из собаки сшить, могу из ондатры. Для своей на досуге отловил двух ондатр в местной речушке, - говорит хозяин. - Но шью только для знакомых".

Судьбу умирающей кадошкинской деревни Анатолий разделил вместе с 36-летним Юрием Коркиным. Несмотря на относительную молодость, семьей, как и сосед, Юрий никогда обременен не был. Да и на ком жениться? Последние авгуровские девушки старались быстрее выйти замуж и сбежать из деревни, откуда до первого признака цивилизации - асфальтовой дороги - нужно добираться по пашне. Сейчас о своем возможном потомстве закоренелые холостяки говорят, как о далеком будущем, скорее всего несбыточном. С прошлого года, как похоронил мать, Юрий думает уехать из деревни, хотя и неопределенно: то ему в Москву хочется, то в Саранск. Сам все чаще пропадает в сарае, где обитает его скотина - лошадь, корова, теленок, овцы, куры. Деревенская жизнь наложила отпечаток на его способности. С детства он запросто мог заменить мать - почти профессионально доит корову и готовит еду. Живет тем, что сдает государству молоко и мясо. Так что спать не приходится.

В деревне постоянно отключают электричество, а темнеет сейчас очень рано. Надо и дома убраться. Вот и крутится Юрий белкой, но нисколько не отчаивается. "Ко всему привыкнешь, - признается он. - И готовить, и стирать научишься, а рвать отсюда - надо!"

P.S. Недалеко еще несколько селений, где со смертью жителей завершится и существование самих деревень. В Студеном Ключе доживают свой век трое пенсионеров, один из которых инвалид детства. Старики настолько привыкли к родным живописным местам, что о переезде и не помышляют. А деревню свою называют Холудиновкой, как ее когда-то нарекли деды. "Природа там красивая, особенно речка, - рассказывают жители соседних деревень. - Там до 60-х годов были колхоз, магазин и школа. Потом их расформировали".

Другой деревеньке - Новая Жизнь - повезло больше, чем остальным. В прошлом она именовалась поселком Коммуна (в честь первых коммунаров). Сегодня она спасается только тем, что на ее территории от сельхозкооператива существует ферма, где еще работают люди.

Более счастливой оказалась судьба старошайговской деревни Клин. Когда местных жителей не осталось совсем, туда приехала семья саранских пенсионеров и стала фермерами. Так что до последнего времени там по лесу бродили кабанчики и коровы, а в пруду плавали карпы.