И Дон Жуан в придачу

Первый концерт персонального абонемента дирижера Теодора Курентзиса прошел в Большом зале консерватории. Предшествовала ему трехкратная смена программы: сначала отменили концертное исполнение оперы Пуччини «Богема» («ну, началось», – подумали в этот момент в музыкальных кругах, где известна некоторая недисциплинированность Курентзиса, замеченная в последнее время), предложив слушателям программу из сочинений Моцарта и Чайковского, затем и внутри нее произошли перемены.

В конечном варианте своего рода затактом к мощному блоку музыки Чайковского (увертюра-фантазия «Ромео и Джульетта» и Шестая симфония) послужила увертюра к моцартовскому «Дон Жуану». Впрочем, «Богема» слетела скорее всего по техническим причинам, и Курентзису выпал карт-бланш, чем он и воспользовался, остановив выбор на своей любимой музыке.

Коллектив, которым дирижировал Курентзис в этот вечер, был составлен из музыкантов его новосибирского оркестра Musica Aeterna и камерного оркестра Musicа Viva, тут и там мелькали лица оркестрантов «Новой России». Каждый из коллективов Курентзису знаком, но с таким составом он работал, очевидно, впервые. И результат, надо сказать, превзошел все ожидания, потому как этот оркестр «на один вечер» звучал как после нескольких лет совместного музицирования, хотя сочинения были далеко не простые.

Самым интересным в программе был, конечно, Чайковский. Его музыке Курентзис вернул, как это ни странно звучит, ее эмоциональность. Он не боится, как сказали бы недоброжелатели, «наматывать сопли на кулак», он дает выход и сентиментальности, и душевным схваткам, и страданиям одиночества, и страшным предчувствиям неотвратимого, и боли прощания с жизнью – то есть всему тому, что у многих его коллег считается признаком дурного тона и вследствие чего мы уже давно не слышали настоящего Чайковского. Курентзис дает выход своей безграничной энергии, он не боится внезапных форте и утрированных кульминаций, он не боится крушений, инфернальной меди, после которой его могут обвинить в подражании Мравинскому, но все это только на пользу партитуре.

Самое интересное после концертов Курентзиса – очередь в гардероб. Она, естественно, длинная, потому что народная любовь к этому дирижеру в расцвете, а потому стоишь в ней долго и непроизвольно слушаешь, что говорят. А говорят громко и чувств своих не стесняясь. «Он все-таки гениальный (так, эти его уже слышали). Нет, он божественный (а эти, кажется, в первый раз). Слышали, как мощно? Такое ощущение, что на каждую клеточку тела действует. Когда там его следующий концерт?» et cetera. Примерно такое же ощущение и у критика. С некоторой долей здорового скептицизма, конечно.