Марина Гайкович
Фото сайта Госоркестра им. Светланова
Госоркестр (ГАСО) традиционно открыл сезон в Москве 6 сентября концертом памяти своего легендарного руководителя в день рождения Евгения Федоровича Светланова. Ключевым моментом программы стала мировая премьера сочинения Ефрема Подгайца AGES – пьеса-посвящение к 80-летию коллектива. Кульминацией концерта стала московская премьера сочинения Всеволода Задерацкого «Завод».
Одновременно этим концертом открылся и филармонический абонемент оркестра: нетрудно догадаться, что и он посвящен юбилейному сезону. В прошлом году худрук ГАСО Владимир Юровский пообещал посвятить этой дате 80 премьер, о чем и напомнил со сцены, правда, с оговоркой, что выступления не только мирового значения, но и местные. А заодно и презентовал слушателям новое сочинение Ефрема Подгайца, подчеркнув, быть может, и не намеренно, что заказано оно не было, а некоторым образом «оказалось в библиотеке оркестра». Но когда в библиотеке оркестра оказывается пьеса с прямым посвящением, да к тому же с зашифрованными в названии именами двух прославленных руководителей ГАСО Александра Гаука и Евгения Светланова, не исполнить ее невозможно. Пьеса написана в форме вариации (по крайней мере так кажется после одного прослушивания) на мотив AGES (ля-соль-ми-ми бемоль). Драматургически вариация выстраивается по формуле «через тернии – к звездам», где звезды – торжественный апофеоз, тернии – самого разного рода переживания: романтические, драматические и ностальгические. Музыкальный язык сочинения синтезирует все то, на что способны заложенные в монограмме интервалы: например, певучая большая и малая сексты отвечают за мечты и печали, тритон – за страдание, мерцающая увеличенная прима ми-ми бемоль – за напряжение, борьбу или за авангардный музыкальный язык (в XXI веке все живем). Прозвучавший следом Четвертый фортепианный концерт Рахманинова вызвал чувство недоумения: после красочного опуса Подгайца, скорее интровертная партитура Рахманинова никак не хотела «ложиться» на уши и на душу, но это, может быть, особенность индивидуального восприятия. Объективно же казалось: всем, и прежде всего самим музыкантам, на сцене было скучно. Оркестрантов не заряжал солист, обратного тока тоже не шло. Алексей Зуев – уроженец Санкт-Петербурга, он учился в зальцбургском Моцартеуме у Алексея Любимова, где сейчас преподает. Оказался весьма профессиональным, но не слишком харизматичным пианистом, не почувствовалось в нем и в его интерпретации индивидуальности.
В общем, куда любопытнее оказалось второе отделение, где прозвучали, по авторскому определению, симфонический плакат Задерацкого «Завод» и Вторая симфония Прокофьева. Музыка Задерацкого переживает сегодня ренессанс в основном стараниями его сына, или даже собственно открытие, ведь многое исполняется впервые. Знаменитый полифонический цикл, записанный композитором в Когалымской ссылке (его биография – предмет для отдельного описания) на телеграфных бланках, прозвучал впервые лишь совсем недавно, в Москве и Санкт-Петербурге (на фирме «Мелодия» готовится к выходу диск). Пришло время «Завода», партитуры, написанной в духе своего времени, энергично стремившегося вперед: пусть маховик событий, дерзновений и открытий и пожирал человеческую жизнь (сегодня, пожалуй, торжественную тему, которая венчает вариации и звучит только в конце пьесы у 12 трубачей, можно трактовать и не в парадно-показном стиле).
Симфония Прокофьева в каком-то смысле по направлению предвосхищает или рождается в одном творческим котле с конструктивистским посылом «Завода». Впрочем, в исполнении ГАСО и Юровского доминировали не «стихия железа и стали» первой части, а тихое и наполненное внутренней энергией лирическое Larghetto в вариациях второй (вот оно, мастерство Юровского в составлении программ!), которое и унесло слушателя через тернии – к звездам.
