Фото Reuters
Тема возможных переговоров между Москвой и Киевом остается актуальной – пишут и говорят об этом каждую неделю. В частности, периодически пишет американское издание Foreign Policy, публикуя статьи экспертов, в том числе и из партийных кругов США. Именно в Foreign Policy начиная с осени 2023 года предлагались сценарии заморозки конфликта и даже призывы к украинскому руководству установить контакт с Россией. В последней такой публикации, впрочем, говорится о «невозможности» переговоров здесь и сейчас: стороны сохраняют «экстремальные» требования, едва ли могут полностью реализовать свои цели в ближайшее время и при этом не готовы идти на уступки.
К уступкам, впрочем, можно отнести недавние слова президента Украины Владимира Зеленского в интервью телеканалу CBS News. Раньше в качестве условия для начала переговоров Киев называл возвращение Украины к границам 1991 года. Сейчас речь уже идет о 2022 годе. По мысли Зеленского, президент РФ Владимир Путин будет готов разговаривать, если ВСУ оттеснят российские войска на эти рубежи. В этом случае, считает украинский президент, «сомневающиеся» страны поддержат Киев и тем самым окажут давление на Москву.
Для российского руководства эти условия, даже если они звучат как смягчение позиции, все равно неприемлемы. Москва неоднократно заявляла, что переговоры возможны только с учетом ситуации «на земле». Киев же считает, что способен еще изменить эту ситуацию, если получит от западных стран военную помощь в нужном объеме.
В то же время представители российской власти напоминают, что срок полномочий Зеленского истекает 20 мая. Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков, в частности, заявил, что Кремль будет «соответствующим образом ориентироваться, анализировать ситуацию с тем, чтобы заявить о своей позиции». Интерпретировать это можно по-разному. Например, так: Кремль дает Зеленскому сигнал – ускориться, если он хочет, чтобы его считали легитимной фигурой для переговоров.
Можно ли говорить о каких-то подвижках в деле переговоров? Продолжающиеся боевые действия и атаки беспилотников не улучшают ситуацию, но и не меняют ее коренным образом. Важно отметить, что на словах (по крайней мере) Зеленский допускает переговоры с Путиным, хотя сам же подписывал закон о запрете подобных контактов с действующим российским руководством. Это можно при желании расценивать как прогресс, счесть сдвигом с мертвой точки. С российской стороны таких сдвигов нет: она повторяет, что никогда из переговоров и не выходила, они прекратились по желанию киевского режима и его спонсоров.
Одновременно в публичном пространстве звучат бескомпромиссные заявления отдельных представителей власти (например, зампреда Совбеза Дмитрия Медведева), в которых переговоры не допускаются. Сложно понять, насколько это влиятельная линия, не обозначается ли она просто для того, чтобы в Украине и на Западе знали: есть и такой вариант.
Стороны конфликта оказались в той точке, когда поддерживать тему переговоров или хотя бы не отрицать их возможность – признак «правильного» тона. В конце концов, о мирном урегулировании говорят и Китай, и Индия, и Бразилия, то есть крупные игроки, не готовые рушить никакие мосты и однозначно кого-либо поддерживать. При этом Москва и Киев, кажется, убеждены в том, что все еще могут укреплять свои позиции за гипотетическим столом переговоров. Даже если эксперты признают, что Россия лучше готова к длительному противостоянию, украинское руководство считает, что положение дел еще можно изменить. Западные страны, в свою очередь, не дают Украине помощь в запрашиваемом объеме, но и не определяют четко ни лимит, ни перспективы такой поддержки.
Дмитрий Тараторин 
