Все закрутилось после слова «верлибр»

Поэтический вечер Матвея Цапко в Ростове-на-Дону прошел в обстановке «квартирника», который провел куратор арт-проекта «Бегемот Внутри» Николай Милешкин. Поводом для встречи стала новая, уже вторая поэтическая книжка Цапко. Автор выпустил сборник «Экранка» тиражом в 100 экземпляров и в электронной версии. Книга привлекает внимание забавной обложкой с большеглазыми существами. Предисловие для сборника написал Роман Шишков, послесловие – Ольга Балла-Гертман, а остроумные слова для последней страницы обложки – Дмитрий Гвоздецкий. Короткий текст Гвоздецкого, кстати, красовался и на футболке, в которой пришел Цапко на вечер.

«Экранка» составлена в основном из недлинных выразительных текстов. На вечере------ Матвей прочитал всю книжку и дополнил выступление небольшим прозаическим произведением – поэмой. («Как «Мертвые души», – пояснил автор позже, в ходе беседы.)

Слушая Матвея, собравшиеся следили за изменением эмоциональных состояний лирического героя, за тем, как менялся угол зрения внутри стихотворения, за тем, как действующими лицами книги становились улицы, город, даже тепло и холод: «когда рано шагнувший в дом холод / безмолвно / прячет всего тебя под одеяло». А еще – удивлялись парадоксам книги: «в темноте незапертой комнаты», «перед смертью надышишься» – и неожиданным утверждениям, например, «любимых стихов не бывает».

А иногда слушатели становились свидетелями тихого любовного диалога: «1. тебе / от // меня // 2. мне / от тебя». Впрочем, как любовный диалог можно прочитать и всю «Экранку». Книга посвящена загадочной А.В., а в финале, как заметил Дмитрий Гвоздецкий, автор и сам превращается в стихотворение, посвященное любимой. Вот как выглядит это стихотворение: «* * * А.В. Матвей Цапко». Наверняка этот текст может претендовать на звание самого короткого и в то же время емкого и понятного стихотворения о любви.

Еще один сквозной персонаж «Экранки» – некто Рыбаков. Этот не слишком симпатичный субъект как будто берет на себя все, что вызывает неловкость: «Рыбакова девушки / раздражают // они всегда будят в нем что-то / еще реже – кого-то / еще реже – его / по утрам». Ранее,  кстати, Цапко объяснял, что загадочный Рыбаков – это альтер-эго лирического героя, своеобразная тень. В противоположность комичному Рыбакову лирический герой – тонкий, эмпатичный, сосредоточенный на нюансах: «каждым движением / готовлю выцветшие воспоминания к рассылке / вам / рыцарям рабочего стола».

После чтения Цапко ответил на вопросы собравшихся, он рассказал забавную историю о том, как впервые получил литературную критику (и посчитал ее несправедливой), как впервые прочитал слово «верлибр». Как заметил поэт, «после этого все закрутилось». Отвечая на вопрос об авторах, на него повлиявших, Цапко упомянул минималистов Александра Макарова-Кроткова, Ивана Ахметьева, Германа Лукомникова и ведущего вечера – Николая Милешкина и вообще признался в том, что считает минимализм в поэзии для себя очень важным.

Собравшиеся поговорили о поколении 20-летних в поэзии, о силлаботонике и гетероморфном стихе и увидели, что молодой автор впечатляюще осведомлен, начитан и осознанно включен в сегодняшний литпроцесс. Впрочем, сам Цапко сказал, что чувствует себя в периоде ученичества. 

Ростов-на-Дону