Арс-Пегас и "безъязыкая улица"

Аморальный Арс-Пегас.
Фото Ивана Мессмера

В арт-кафе «Линии и формы» прошел поэтический вечер «100 стихотворений» Арса-Пегаса. Надо признать, довольно нескромный псевдоним для молодого поэта. Арсений Молчанов действительно нескромен. И к этому есть некоторые предпосылки – его первый же собственно поэтический вечер собрал более 150 человек. Не маленький, в общем-то, зал был полон – за столиками не было мест, а у сцены толпились зрители, как на музыкальном концерте. «Я открываю рот,/ вы открываете Hennessy./ я – самовлюбленный урод/ с комплексом неполноценности».

Арс-Пегас живет какой-то параллельной жизнью по отношению ко всей «поэтической тусовке» Москвы. Он не посещал никакие семинары, не публиковался ни в одном сборнике или альманахе, не знаком ни с кем из культуртрегеров. В основном он выступает вместе с группой «Аморальное блюдечко» – музыканты играют ненавязчивую музыку, а он читает стихи. Это не песня и даже не рэп – это именно стихи под музыку. У поэта и коллектива довольно много поклонников – таких же двадцатилетних ребят, совсем не похожих на тех, кто посещает литературные вечера, о которых мы обычно пишем. Это обыкновенная, часто далекая от гуманитарной области молодежь. Но они внимают каждому поэтическому слову и готовы подписаться под ним. Как это ни банально звучит, Арс-Пегас пишет и читает о том, о чем они все думают. Сами собой на память приходят строки Маяковского о «безъязыкой улице». Лирический герой Арсения неотделим от него самого, его стихи просты и часто прямолинейны – как мышление молодого человека, которому они соответствуют в большей степени, чем современным поэтическим тенденциям. «┘Я не закрою рот./ иначе всё это – фарс./ и нет дороги обратной./ я просто поэт Арс-Пегас,/ если вам не понятно».

«Аморалы» – это уже в какой-то мере движение. Кроме музыкантов и слушателей есть фотограф Иван Мессмер, который снимал на вечере, художник Дмитрий Садовский, который своими работами в определенной мере создал в арт-кафе атмосферу, по мнению поэта, «способствующую проникновения в умы людей его стихотворений».

Арсений энергичен и напорист в подаче своих текстов, гиперактивен, а часто и эпатажен на сцене – он разбрасывал листы со стихами, жестикулировал. Он то вскидывался всем телом, то затихал – на лирических строках: «к утру выветривается весь твой парфюм,/ я учащенно вдыхаю уже по инерции./ к утру сердце берется за ум,/ ум потом, правда, берется за сердце». Каждый из текстов, прозвучавших на вечере, как будто специально типизирован: в его стихах ровно столько же нецензурщины, как в обыденной речи современных подростков, примерно столько же отсылок к газетным и теленовостям, планов на вечер и размышлений о любви и смерти. Столько же искренности и ложного пафоса┘

Что ж, приглаженный русский рок уже давно не соответствует требованию выражать состояние умов молодежи, на помощь, как всегда, приходит поэзия.