Андрей Винокуров
Полиция не любит, когда слишком много людей собирается вместе. Или все же боится?
Фото Reuters
Оппозиционные активисты накапливают опыт общения с полицией, омоновцами. Причем независимо от собственного желания: на любой оппозиционной акции несогласным гарантирован плотный контакт с правоохранителями – повезло, если не дойдет до задержания. Редакция «НГ-политики» собрала впечатления рядовых участников акций с рядовыми сотрудниками сил правопорядка.
По мнению опрошенных, на подобных акциях полиция ведет себя неправомерно. Во время проведения акций, не важно, согласованных или нет, отчетливо ощущается разделение общества по принципу: гражданский активист и человек в форме.
В обычной жизни большинство граждан с активной гражданской позицией к рядовым правоохранителям относятся без агрессии. «Лично мне почти всегда попадались достаточно вежливые сотрудники полиции», – рассказывает «НГП» молодой предприниматель Роман. По его словам, сотрудники полиции несколько раз по-человечески вникали в его положение, причем не требовали за это никаких денег. «Правда, был один раз, когда зачем-то мне пытались в машину подкинуть травку, чтобы подзаработать, но все равно в большинстве случаев я с ними взаимодействовал вполне нормально», – говорит собеседник «НГП».
Все меняется, когда Роман идет на оппозиционные акции. Начинается страх: «На акции в поддержку Алексея Навального мой младший брат решил залезть на здание Госдумы. Я как можно быстрее его снял и объяснил, что в данной ситуации он становится для сотрудника ОМОНа, как красная тряпка для быка. На подобных массовых действиях не надо кричать и обращать на себя внимание».
По его мнению, чаще дубинкой перепадает именно тому, кто вступается при задержании другого человека: «Они не будут церемониться с активистами, которые выглядят для них опасно».
Молодая сотрудница HR-агентства Елена в беседе с корреспондентом «НГП» рассказала, что делит полицейских на акциях на две категории. «Одним дано указание не провоцировать, они даже тебе улыбаются. Других пригоняют с четкой установкой на разгон, действуют они очень грубо», – говорит собеседница «НГП». Она считает, что главное не вести себя агрессивно, и тогда все обойдется. «У меня есть определенный страх. Страх того, что они перейдут рамки не по собственной воле. Я знаю, что ради приказа они готовы пойти на причинение тяжкого вреда», – говорит она.
Аспирант факультета политологии МГУ Анатолий, несколько раз побывавший в автозаках во время протестных акций в мае 2012 года, в обычной жизни совершенно нормально общается с полицейскими. «Сотрудники ДПС документы проверяли периодически. В обычной жизни при обращении к ним у меня не возникает дискомфорта, – делится он впечатлениями с «НГП». – На акциях я возмущен их действиями. Они такая безвольная серая масса. Она не имманентно враждебна, она просто может проявлять враждебность в силу своей безвольности».
Его сокурсник Валентин, придерживающийся националистических взглядов, высказывает «НГП» схожую позицию: «В обычной жизни я добропорядочный гражданин. Я спокойно подхожу с вопросами к сотрудникам полиции. Они мне вежливо отвечают». Но на акциях они представляют собой противостоящую сторону, говорит он: «Я четко осознаю, что они готовы пойти на насилие».
Вряд ли сотрудники полиции откровенно скажут, что у них тоже есть какой-то страх перед гражданами. Но их страх или страх людей, отдающих им приказы, четко виден. Причиной задержания на акции может стать просто неверно, по мнению полицейских, сказанная фраза. Например, на вопрос людей в форме «Что вы здесь ходите?» ни в коем случае нельзя отвечать симметрично: «А вы зачем?» Иначе – в автозак, убедился корреспондент «НГП», наблюдая, как после такого диалога был задержан один из представителей СМИ на акции в поддержку фигурантов «болотного дела» 24 февраля на Тверской улице Москвы.
«Если бы вы здесь не работали, ничего бы здесь и не было», – объясняют свою логику два офицера журналистам, стоящим в тот же день у «Националя» на Тверской. От задержания спасает только пресс-карта. Иногда рядовые сотрудники МВД вступают в более подробные диалоги. На другой протестной акции один омоновец с удовольствием спорил с женщиной о праве граждан на мирные собрания. «Вы что здесь собрались? Вы хотите майдан?» – допытывается представитель правоохранительных органов. «Мы здесь, потому что в соответствии с Конституцией граждане имеют право на мирные собрания. Вот вы юридическое образование имеете? Какой у нас нормативно-правовой акт наивысшей юридической силы?» – смело отвечает женщина. «Да, Конституция. Но вы поймите, нельзя людям давать собираться вместе. Когда много людей собираются – это всегда беспорядки, всегда будут драки, столкновения, провокации. Человека в толпе надо контролировать», – говорит омоновец, подчеркивающий, что как раз сейчас он получает юридическое образование.
В этих ответах кроется ответ на вопрос о тайной неприязни между активистами и полицейскими. Первые боятся быть задержанными. А вторые – повторить судьбу беркутовцев на майдане. В случае смены власти защищать их за выполнение незаконных приказов будет уже некому. И они это прекрасно понимают.
Молодые сотрудники полиции вообще не любят открыто выражать свою точку зрения, публичность для них – отдельный страх. «Даже если интервью будет анонимным, все равно вычислят, кто это. У нас уже были прецеденты, когда за это увольняют», – отказался от анонимного интервью молодой лейтенант полиции Александр.
Как ни странно, несколько более разговорчивы молодые сотрудники ФСБ. В диалогах они уничижительно отзываются об оппозиции и гражданском активизме. Для них это враги, финансируемые Западом. «Майдан разжигают, основываясь на националистической идеологии. Они привлекательней для толпы, чем наши мирные идеи братства», – объяснил молодой слушатель академии ФСБ Роман.
