Александр Рябушев
Сочетание немецкого и советского формирует особый менталитет жителей Калининграда.
Фото РИА Новости
В российской Прибалтике тема миграции долгое время находилась на задворках общественных дискуссий. Во многом благодаря тому, что в какой-то степени все местные жители – «понаехавшие» и их прямые потомки во втором-третьем поколении.
Демографы различают три волны переселения в регион: сталинская колонизация, когда к 1953 году в северную часть бывшей Восточной Пруссии завезли полмиллиона советских граждан. Вторая волна была связана с развитием рыболовного и военного флотов в 60–70-е годы прошлого века. Третья волна была спровоцирована распадом СССР, тогда берега Балтики стали популярным направлением миграции для жителей Казахстана и Киргизии. В местном сообществе даже пошли разговоры о «казахской мафии». Их провоцировали некая отчужденность приезжих и замкнутость их общин. Но так как подавляющее большинство «казахстанцев» являлись этническими русскими, со временем, как отмечают социологи, «старые» и «новые» переселенцы притерлись друг к другу.
Четвертый губернатор Калининградской области Георгий Боос мечтал об увеличении численности жителей в два-три раза. Масштабные проекты создания «янтарного Лас-Вегаса», «балтийской Ниццы», «Диснейленда», металлургического комбината и т.д. требовали большого количества рабочих рук. А аборигены не спешили заполнять 65 тыс. вакансий, имевшихся в Калининградской области в середине нулевых, так как рассчитаны они были преимущественно на тяжелый физический труд. Московский варяг привез с собой из столицы тамошние стереотипы по поводу судеб русскоязычных общин стран Балтии, которые рассматривались в качестве резервуара потенциальных мигрантов. Кроме того, Боос предлагал переезжать в Калининград бывшим гражданам СССР из ФРГ и Израиля. Эти планы пошли крахом. По программе переселения соотечественников в регион переехали за семь лет всего 24 тыс. человек. Причем эксперты указывают, что подавляющее большинство таких переселенцев были мигрантами из Центральной Азии, воспользовавшимися данным инструментом для финансирования уже запланированного переезда.
Казахстан и Киргизия до сих пор являются основными донорами для пополнения населения Калининградской области. На их долю приходится 60% всего миграционного прироста, обеспечиваемого обменом со странами СНГ. Постепенно на третью позицию начал выходить Узбекистан. В отличие от Казахстана и Киргизии в данном случае речь шла о классических гастарбайтерах, резко выделявшихся даже внешне на фоне остальных жителей региона. В 2011–2012 годах число таких рабочих-гостей оценивалось примерно в 40 тыс. человек, из которых лишь половина была оформлена легально. К этому же времени относится первый всплеск мигрантофобии, зафиксированный социологами.
Региональные власти начали активно ограничивать квоты на иностранную рабочую силу и с 14 тыс. мест в 2012 году данный показатель был снижен до 4,5 тыс. в нынешнем. Еще около 10 тыс. трудовых мигрантов работают по патентам. При этом даже среди чиновников подобные темпы сокращения числа гастарбайтеров вызывают сомнения. На одном из совещаний по данному вопросу губернатор Николай Цуканов отметил: «Квоты нужно ежегодно уменьшать в два раза, постепенно замещая нашими сотрудниками. Аргумент Александра Семеновича (Рольбинова – вице-премьера по развитию инфраструктуры. – «НГ»): «а кто тогда будет строить» – имеет под собой основания. Но нужно постепенно от этого уходить. Резерв рабочей силы в регионе есть».
Помимо административных мер на резкое сокращение притока гастарбайтеров повлиял разразившийся кризис. В 2014-м – начале 2015 года ФМС зафиксировала сокращение притока мигрантов в Калининградскую область на треть.
Калининград
Дарья Гармоненко