Игорь Гашков
В Алжире столкновения манифестантов с полицией произошли не из-за сочувствия власти к западным ценностям, а из-за запрета на митинги в этой стране. Фото Reuters
Террористические атаки января всколыхнули – хотя и по-разному – общественное мнение ЕС и США, с одной стороны, и мусульманского мира – с другой. На повестке дня вновь оказались как вопросы большой политики, так и, не в последнюю очередь, ценностные расхождения между Востоком и Западом. Первая реакция европейцев и американцев в отношении мусульманских радикалов была резкой, но с течением времени она становилась все мягче. Становилось ясно: политика ЕС и США в отношении мусульманского мира не изменится, и это тоже вопрос ценностей.
Спустя две недели после терактов в Париже можно проследить, как смягчается риторика западных лидеров. 10 января премьер-министр Франции Мануэль Вальс заявил, что его страна «находится в состоянии войны с терроризмом и радикальным исламом», но 13 января уточнил, что Париж «не сражается ни с исламом, ни с мусульманами». Президент Франсуа Олланд 15 января объяснил, что имеется в виду под «радикальным исламом»: это сила, «главными жертвами которой становятся сами мусульмане».
12 января Стив Филд, пресс-секретарь премьера Великобритании Джорджа Кэмерона, согласился, что отрицание связи терактов в Париже с мусульманством «неверно» и «свидетельствует о лени». Однако выступая лично, глава кабинета опроверг, что между Западом и радикальным исламом вообще идет «война». Тем временем Барак Обама провел пресс-конференцию, посвященную терроризму, не упомянув слово «ислам». Выходит, что борьба с религиозным экстремизмом не получила нового импульса.
Интерпретация произошедших событий не как проявления нетерпимости на религиозной почве, а как покушения расплывчато понимаемого врага на принцип свободы слова позволила элитам Франции сдержать активность крайне правых. Лидера «Национального фронта» Марин Ле Пен и ее единомышленников на общегражданскую манифестацию в Париже не пригласили. Марш в столице Франции стал беспрецедентной по размаху акцией сторонников существующего положения вещей, выступивших как против исламского экстремизма, так и против идеологии националистов.
После завершения шествия тиражом 7 млн экземпляров был отпечатан следующий номер Charlie Hebdo, содержащий карикатуры на пророка Мухаммеда, что вызвало ярость в странах мусульманского мира. Олланд выступил в защиту карикатуристов, заявив о необходимости защиты свободы слова. Одновременно за двусмысленную шутку о терактах был задержан комик Дьёдоннэ. Вальс назвал юмориста «проповедником ненависти» и призвал «не путать свободу слова» с тем, что к ней не относится. Совпадение марша памяти карикатуристов и ареста Дьёдоннэ, произошедшее случайно, оказалось в то же время и символическим: границы свободы слова были обозначены.
Публикация новых карикатур на пророка Мухаммеда отозвалась новыми волнениями на мусульманском Востоке, где границы допустимого понимают гораздо жестче, чем в Европе. Демонстрации в Северной Африке и на Ближнем Востоке напомнили протесты против съемок фильма «Невинность мусульман», состоявшиеся осенью 2012 года. Массовые манифестации прошли в Мали, Нигерии, Сенегале, Мавритании, и только в некоторых из этих стран выражение гражданского возмущения носили мирный характер: в большинстве случаев манифестации завершились столкновениями с полицией и убийствами.
В Нигере возмущенные мусульмане сорвали злость на местном христианском населении, главным образом не имеющем никакого отношения к Франции. Больше всего пострадали протестантские храмы, по последним данным, жертвами волнений стали не менее 20 их прихожан.
В Пакистане в ходе протестов пострадали пятеро, среди них фотограф французского новостного агентства. Полиции пришлось применить оружие против манифестантов, которые в ответ стали стрелять по правохранителям сами. Протестующие требовали, чтобы Исламабад разорвал отношения с Парижем.
Массовые акции протеста состоялись в Алжире: в стране, откуда родом братья Куаши, расправившиеся с карикатуристами, тысячи человек вышли на улицы с плакатами «Я Мухаммед» и даже «Я Куаши». В североафриканском государстве действует запрет на проведение демонстраций, по причине чего манифестации завершились столкновениями с полицией.
Политические элиты мусульманских стран не сочли себя связанными политкорректностью в отношении убитых журналистов. Парламент Пакистана осудил публикацию карикатур. Точно так же поступили власти Ирана. Президент Афганиста Ашраф Гани назвал сатирическое изображение пророка Мухаммеда «безответственным актом». Турецкий премьер Ахмат Давутоглу обвинил в произошедшем Израиль: радикализация исламского мира, по словам политика, вызвана «провокациями» еврейского государства, в частности бомбардировками им сектора Газа.
Под давлением общественного мнения своих стран у властей предержащих мусульманского мира не нашлось слов солидарности для убитых карикатуристов, не отыскалось также и политического ресурса призвать своих сограждан к терпимости.
У элит Запада, со своей стороны, нет готовности пересмотреть свою ближневосточную политику, в рамках которой использование фактора нестабильности – исламистов – выступает в роли долгосрочного козыря. Ситуация остается прежней, и на восточном фронте Запада без перемен.
