Воскресающее богостроительство

Горький искал в пролетарской массе истинного Бога, а Ленин – сеть активистов для политической работы. Д.А. Налбандян. В.И. Ленин и А.М. Горький у рыбаков на острове Капри. 1960. Репродукция © РИА Новости

В Курской епархии случился удивительный казус. Один из священнослужителей был наказан за почитание Ленина. Это довольно странное происшествие, тем более что оно произошло в разгар яростной полемики между «красными» и «белыми» патриотами по поводу вождя мирового пролетариата. В этом споре, подчас срывающемся в обоюдные обвинения в предательстве России, участвуют и представители Московского патриархата.

Что еще более странно – курский клирик оказался не просто просоветским сталинистом (таких в РПЦ много), но – верным ленинцем. Протоиерей Александр Зинченко участвовал в акции компартии в городе Судже и призвал восстановить памятник Ленину, разрушенный во время украинского вторжения в Курскую область год назад. 

Парадоксально, но в интервью, опубликованном в прошлом году, Зинченко рассказывал, что принадлежит к семье, подпольно исповедовавшей веру во времена гонений в СССР. «Сегодня в храмах стоят люди, которые ранее были членами комсомольской, партийной и профсоюзной организаций», – сказал клирик в том интервью. 

И вот он демонстрирует символику КПРФ и образ Ленина. «Протоиерей Александр Зинченко самовольно участвовал в акции партийной политической организации, что противоречит церковному сознанию и канонам православной церкви, – гласит сообщение о решении епархиальной дисциплинарной комиссии. – Митрополит Курский и Рыльский Герман вынес строгий выговор протоиерею Александру и отстранил от всякого рода общественной деятельности и послушания в военном отделе».

Именно сейчас церковь, как представляется, ведет борьбу с наследием Ленина. Она обострилась в июне, когда на церковном телеканале «Спас» был показан фильм «Мумия», где создателей мавзолея на Красной площади обвиняют в оккультизме и призывают перезахоронить тело Ильича. «Культурные войны» происходят и на территориях, где еще недавно велись боевые действия в ходе СВО. Управляющий делами Московской патриархии митрополит Воскресенский Григорий (Петров) предложил вернуть там исторические топонимы. «Новые регионы, как их сейчас называют, – это регионы России, которые благодаря политике коммунистов оказались за границей. И, конечно, исторические названия там также со временем должны быть восстановлены», – сказал он в эфире телеканала «Россия 24». Митрополит добавил, что в СССР улицы назывались именами людей, на которых не стоит равняться, так как они «не желали России блага». Больше всего улиц, как известно, названо в честь Ленина.

В этом смысле курская епархиальная аномалия вроде бы подтверждает мнение, что между коммунистической идеологией и религиозным мировоззрением пропасть не столь велика, как этому учили в советской школе. Такая связь начинает представляться еще более сложной и интригующей, если обратиться к первоисточникам отцов русской социал-демократии.

«Христианство и марксизм – это две величайшие идеологии, выдвинутые и созданные пролетариатом, – это две пролетарские доктрины, которые переживали совсем различные судьбы», – утверждал в 1923 году видный большевик Анатолий Луначарский. Этот текст написан после 1917 года в соответствии с генеральной линией РСДРП, заданной при настойчивом вмешательстве Владимира Ленина. Между тем в дооктябрьский период Луначарский принадлежал к течению внутри русской социал-демократии, отличному от той ортодоксии, которую впоследствии укоренил ленинизм.

В августе 1909 года писатель Максим Горький открыл на итальянском острове Капри партийную школу. В проекте участвовал и Луначарский. Эти курсы для рабочих закрылись в декабре того же года вследствие жесткой критики со стороны Ленина. После революции Горький и Луначарский, а также их соратники подчищали   следы своих тогдашних увлечений, главным из которых было так называемое богостроительство. Они противопоставляли «обожение» пролетариата модному среди декадентов Серебряного века «богоискательству».

В наши дни, когда «декоммунизаторы» от РПЦ пытаются нейтрализовать большевистскую ортодоксию, они обычно приводят цитату из Ленина, где вождь уничижительно отзывается о «боженьке» и называет любые духовные искания «труположеством». Однако эти слова Ильич употребил не в обличении государственной церкви Российской империи, а в письме своему соратнику Горькому. Они направлены именно против социал-демократического «богостроительства». 

Суть концепции в том, что Горький и его единомышленники предлагали не искать трансцедентного «Бога», а самим воплощать его в массе «сознательного» пролетариата. «Богостроительство» формировало культ коллективной воли народных масс, когда отдельная личность растворяется в общем интересе и почитает это высшим благом.

Наиболее ярко у Горького это выражено в повести «Исповедь» (тогда все на волне толстовства писали исповеди) и в романе «Мать». Рассуждениями о богостроительстве завершается «Исповедь», ужасно не понравившаяся Ленину. Последующая победа ленинской линии отодвинула «кликушескую» повесть в тень, а в романе «Мать» советское литературоведение старательно нивелировало все намеки на параллели между Пелагеей Ниловной и Богоматерью, а также сравнения Павла Власова с Христом и манифестации рабочих – с крестным ходом.

Что же касается одиозного письма Ленина, то оно было отправлено Горькому по поводу статей писателя, опубликованных в газете «Русская мысль» осенью 1913 года. Певец пролетариата возражал против постановки «Бесов» Достоевского в Московском художественном театре. В одной из статей был абзац, где говорилось о богостроительстве. В последующем Горький публиковал это письмо без указанного абзаца – и именно из-за критики Ленина. Вот чем возмущался в словах писателя Ильич: «А «богоискательство» надобно на время» (толь­ко на время?) «отложить – это занятие бесполезное: нечего искать, где не положено. Не посеяв, не сожнешь. Бога у вас нет, вы еще» (еще!) «не создали его. Богов не ищут – их создают; жизнь не выдумывают, а творят».

Ленин был с Горьким категорически не согласен. «Богоискательство отличается от богостроительства или богосозидательства или боготворчества и т.п. ничуть не больше, чем желтый черт отличается от черта синего», – заявил он. И припомнил пролетарскому писателю несчастную «Исповедь». 

Рядом с Горьким на Капри был Луначарский, и в первые годы советской власти мысли о богостроительстве, вероятно, еще не покинули первого наркома просвещения РСФСР. В 1923 году он опубликовал статью «Христианство и марксизм», цитату из которой мы приводили выше.

«Марксизм, в смысле предельного объекта, в смысле высоты идеала, не боится соревнования с христианством. Он практичен, он трезв, он боевой, и в этом его громадное отличие от поповского христианства. Единственно, чего он вам не обещает, и что обещает христианство – это загробной жизни и бессмертия вашей души. Вот здесь, я бы сказал, слабое место социализма», – пишет Луначарский. Вместо индивидуального бессмертия души автор предлагает бессмертие коллектива: «Пролетарий, умирающий за други своя, действительно отдает душу свою за них. Когда он говорит: не верю в свою душу, не нужно мне бессмертной души, но ту, которая у меня есть, я хочу отдать, чтобы более пышным светом загорелась мысль человеческая – кто говорит так, тот способствует тому, чтоб его собственное «я» его пережило». По мысли Луначарского, «боевой пролетариат» Советской России предстает «истинным, коллективным мессией, призванным спасти мир».

Очевидно, что в том мировоззренческом хаосе, который представляла собой русская революционная среда начала XX века, Ленин проявлял себя как последовательный рационалист и противник любой метафизики, даже той, что подстраивалась под левую идею. В этом смысле приписывать ортодоксальному ленинизму какие-то оккультные черты – занятие напрасное. Те проявления своеобразной эзотерики, которые после смерти вождя проросли на большевистской почве, случились уже вопреки его воле. 

Душевный порыв курского священника, который вышел на улицу под символикой КПРФ, обусловлен не собственно учением Ленина, а тем синкретическим флером, что преобразил ортодоксальную догму в процессе практического воплощения в одной отдельно взятой стране победившего социализма.