Наталья Савицкая
Иосиф Райхельгауз: "Сколько бы нашу страну ни покинуло творческих людей, она все равно богата талантами".
Фото ИТАР-ТАСС
У него всегда очень много дел. Недавно вышла одна книжка, скоро выходит другая. На подходе учебники о режиссуре. Режиссерская и актерская мастерские в ГИТИСе. Имена даже его нынешних студентов уже известны театральной столице. В начале недели он провел мастер-класс в Таллинской театральной академии. Сегодня утром был еще в Одессе. А сейчас дает интервью нашей газете. С художественным руководителем театра «Школа современной пьесы» Иосифом РАЙХЕЛЬГАУЗОМ побеседовала обозреватель «НГ» Наталья САВИЦКАЯ.
– Иосиф Леонидович, открываю вашу биографию. Читаю последнюю запись: «Задумался о смысле жизни…»
– К счастью или к сожалению, найти смысл жизни невозможно. Но искать его надо. У меня есть любимая цитата из Циолковского, связанная с этой темой. «Все, что знает человечество о себе, и все, что оно еще узнает, – ничто по сравнению с тем, что оно не знает». В поисках смысла жизни человечества я обошел весь Иерусалим пешком. Посетил все святыни. Мысль о том, что Он был здесь, не покидала меня. Конечно, ходил. Но первая мысль у меня все-таки была – не верю...
Я живу за городом. Как и все остальные жители мегаполиса, стою в этих бесконечных пробках. И нахожу в этом свои плюсы: появляется время подумать о жизни. Справа машины, слева машины. А еще и небо, звезды, фонари. Ужасно не хочется уходить из этого мира! Жаль потерять эту возможность думать. Страшно не иметь этой возможности – мыслить. Моей маме за 80. Представляете, она каждое утро плавает в бассейне, пишет книжки. По одной из ее книжек киностудия собирается снять фильм, притом писать она начала совсем недавно. Однажды я предложил ей записать историю ее жизни. У нее хороший язык, есть чувство вкуса и стиля, внимание к деталям. Думаю, ее рассказ будет многим интересен. У нас мало документальных свидетельств о той жизни, рассказанных хорошим кинематографическим языком… А папа – потрясающий человек – не дожил до сегодняшнего дня. Уважаемый человек, войну закончил в Берлине…
– Я читала, что вы недавно нашли его роспись на стене Рейхстага?
– Нашел даже не я, а сестра и вдобавок в самом зале Бундестага. Туда перенесли часть стены с надписями советских солдат-победителей. Отец похоронен на сельском кладбище. Совсем недавно я там был. И вдруг отчетливо понял: «Вот оно то, что должно завершить этот жизненный круг». И мне не было страшно от этой мысли. Только еще острее ощутил, что надо жить в полную силу. А смысл жизни в том, что ты делаешь каждый день, что от тебя кто-то и что-то зависит. В «Школе современной пьесы» работают 150 человек. А еще есть студенты в разных мастерских, в разных городах и странах. И есть моральный долг перед читателями. И родной город Одесса, которому нужно вернуть долги. И впереди гастроли, проекты и многое интересное еще.
– Ваш театр расположен в здании, в котором до революции находился известный ресторан. Сюда стекались публика и актеры после спектаклей. Здесь собиралась на свои вечера профессура. Как вам живется в историческом прошлом?
– Да, это дом с колоссальными традициями. И главное, наверное, не в ресторанных традициях и не в том, что здесь работал известный на всю Москву повар и автор знаменитого салата француз Оливье. Важно, что здесь было средоточие некой творческой мысли. Здесь собирались русская интеллигенция, русские писатели. Здесь заседало общество русской словесности. Здесь за ужином Антон Чехов заключил с Алексеем Сувориным контракт на издание первого собрания сочинений. Здесь Федор Достоевский повторил свою знаменитую речь, которую он произнес при открытии памятника Пушкину. Сюда захаживал Толстой. И чего здесь только не было! Другое дело, что в этом помещении мы живем уже 20 лет… без единого ремонта. Нам не верят, когда мы говорим, что эта сцена вообще не имеет никаких приспособлений. Нет подобающих низа, верха, карманов. И при этом мы делаем сложнейшие по технологии спектакли. Наш главный художник Алексей Трегубов творит чудеса. Конечно, нам нужно пространство. Сначала мы долго готовились к реконструкции, потом вышло постановление Москвы, потом подключились инвесторы. Мы все согласовали. Но когда сделали все предварительные работы и дело дошло до самого здания – грянул кризис. А потом сменился мэр, который нам очень благоволил. Надо отдать должное Юрию Лужкову: он останется в истории московского градоначальства тем, что за свою бытность открыл более 20 театров Москвы. Это факт. Боюсь и очень не хочу, как бы наш новый мэр Сергей Собянин не остался в истории как человек, закрывающий театры.
– А такая тенденция «к закрытию» есть?
– Нам сказали, что в Департаменте культуры города Москвы рассматривается вопрос о закрытии ряда театров… Меня лично ничего не страшит. У меня такое количество приглашений, мне есть чем заниматься в ближайшие десять лет точно. Сегодня в спектаклях нашего театра заняты немало народных и заслуженных артистов России. Татьяна Васильева, Сергей Юрский, Владимир Качан, Альберт Филозов, Ирина Алферова, Елена Коренева, Елена Санаева, Александр Гордон… и буду дальше называть, называть. Каждый спектакль с участием Сергея Юрского («Ужин с товарищем Сталиным»), Альберта Филозова («Медведь») – это большое и объемное искусство выдающихся артистов. К этому факту надо относиться с должным вниманием. И с не меньшим, чем к футболу. Я уважаю футбол. Но посмотрите, что делают наши театральные команды на международных фестивалях. Я много раз бывал на мероприятиях за рубежом, где нашу страну с немалым успехом представлял театр Дмитрия Крымова.
Это самый высокий уровень народной дипломатии. А у этого театра даже нет своего помещения. Год не могут вернуть театр Анатолию Васильеву… И эти примеры я могу множить. Можно любить парковое искусство, уличный театр. Даже считать эти два направления перспективными и современными. Только этого мало, чтобы воспитать нацию культурных людей. Можно строить красивые парки, но не менее важно достичь того, чтобы в них не гадили. Согласен, что многое надо менять в самом театре. Наверное, надо принять закон, который давно принят во всем мире – закон о меценатстве. Вся надежда у нас в театре сегодня не на государство, а на попечительский совет. Но это личная дружба. И это неправильно, что все держится исключительно на этом. Неправильно, что режиссер Сергей Женовач ставит спектакли на частные деньги. Неправильно, что человек, жертвующий на культуру, боится, что все узнают о его меценатстве.
 В постановках «Школы современной пьесы» задействованы народные и заслуженные артисты. Альберт Филозов в спектакле «Своими словами». Фото с сайта «Школы современной пьесы» |
– Интересное ли сегодня время для появления новых драматургов?
– Сегодня очень интересное время. Да, элементы застоя появились, но еще живы те, кто хорошо помнит времена настоящего застоя. Есть что сравнить. И сколько бы нашу страну ни покинуло творческих людей, она все равно богата талантами. Ленивые мои коллеги говорят, что нет ныне современной драматургии, нечего ставить. Как раз есть что ставить, отвечаю я им. И напоминаю им про тех авторов, которых еще десять лет назад ругали, а сегодня относят к серьезным драматургам. Сегодня пьесы Василия Сигарева, братьев Пресняковых ставятся по всему миру, как и пьесы Людмилы Петрушевской, Виктора Славкина, Семена Злотникова. Я горжусь тем, что первый поставил их.
– Что вас в сегодняшнем времени настораживает?
– Вспоминаю 90-е. Страшные годы. А вместе с тем – в воздухе разлито творчество, и свобода пьянит. В парламенте выступают люди эпохи: Андрей Сахаров, Олег Басилашвили, Евгений Евтушенко. А сегодня и засвистывать-то некому и некого. Надежда одна, что и это пройдет, появятся молодые и неуспокоенные люди. Нынешняя оппозиция пестрая. Многие из них запятнаны прошлым, многие неубедительны. Оппозиция шарахается от одних группировок к другим, от националистических к коммунистическим. Но все равно время живое. Пока такое происходит, надежда есть.
– Каким вы видите себя и свой театр в будущем?
– Я хочу, чтобы мы любым способом построили многофункциональный центр, в котором можно было бы не только играть спектакли, но и снимать большие телевизионные работы, транслировать их на всю страну. У нас сегодня идет конкурс «Действующие лица», «Класс молодой режиссуры», бесконечные какие-то клубные дни и другие интереснейшие мероприятия. Вот сейчас, куда к нам ни зайдете, везде идут репетиции. Конечно, надо давать молодым пространство для творчества. «Сколково» – оно и в театре должно быть.
– В вашей биографии есть момент: «Не пошел на похороны Анны Ахматовой из-за свидания». Вас это мучает?
– Жаль, что в юности мы не способны соотнести день с вечностью. Случайное с глобальным. Мне посчастливилось в жизни встречаться с гениями. Я был допущен до Булата Окуджавы. Я был там, куда заходил Иосиф Бродский и читал свои стихи. Это сейчас я могу читать Бродского часами. А тогда мне казалось, что мой друг Миша писал лучше. Когда мы ставили спектакль «А чой-то ты во фраке?», были уверены, что просто пошутим, и все. Вот уже 20 лет шутим.
– Вы ведете собственный блог. Анонимы в сетях не особо подбирают выражения в своих комментариях. Как относитесь к критике?
– Мы недавно были на гастролях в Одессе. И публика была доброжелательной, и пресса объективной, но нашлась все-таки одна критик... То ли это был какой-то политический заказ, то ли вмешалось что-то личное и женское… Столько грязи на нас давно не выливали. Человек с маниакальным упорством говорит на «белое» – «черное». «Райхельгауз рвется в Одессу, потому что у него плохи дела в Москве». Какие такие плохие дела, скажите? Театр процветает, на сегодняшний день здесь собрана одна из лучших трупп в Москве. Лучшие авторы несут сюда свои пьесы. У нас гастроли по всему миру. Ей все это видится совершенно обратным образом. И не скажу, что мне приятно это все читать…
– Что вас в жизни разочаровывает больше этого?
– Разочаровывает то, что очень быстро стало проходить очарование. Однажды я даже написал одностишие на эту тему: «Когда-то день казался годом. А нынче год прошел как день…»
– У вас есть время на то, чтобы просто жить?
– У меня есть хобби, которым я занимаюсь в свободное от театра время, - это спортивные и даже экстремальные экспедиции с применением разнообразного транспорта: квадро- и мотоциклов, снегоходов, багги. Книги, которые уже вышли и которые пишу сейчас, – это тоже мое хобби, хотя я стараюсь это делать профессионально. Я фотографирую. Несколько лет назад устроил выставку своих работ. Постоянно что-то строю в своем загородном доме. Уже года два строю своей старшей дочери – она у меня выдающийся сценограф – мастерскую. Мне все это очень интересно. Мне интересно жить.
