Опрос подготовила Российско-белорусский конфликт вне зависимости от конечных его итогов нанес обеим сторонам существенный ущерб. В частности, Запад получил дополнительный аргумент во внешнеполитическом давлении на Москву. Могла ли Россия занять такую позицию, при которой она не понесла бы в этой ситуации таких имиджевых и политических потерь? На этот вопрос «НГ» отвечают известные политики и политологи.
Геннадий Гудков, член комитета Государственной Думы по безопасности
Нет, не могла бы: вопрос зашел слишком далеко. И самое главное – у него не было логического решения. Если бы Россия занимала более или менее последовательную позицию пять-шесть лет назад, то, может быть, имиджевых потерь и не было бы. Плохо еще и то, что все эти годы Россия делала ставку на Лукашенко как главного союзника и сегодня совершенно очевидно, что он не желает объединения государств. Поэтому может получиться такая же ситуация, как с Грузией. Мы продолжаем делать ставку на нынешнего президента, но может прийти лидер, настроенный гораздо более прозападно, пронатовски, нежели понятный и привычный нам Лукашенко. Российская политика сегодня должна рассматривать этот вариант очень серьезно: проводя политику ужесточения, надо понимать, на какие силы внутри страны можно опираться, кто занимают дружеские, лояльные России позиции, например, выступают за большую интеграцию, за конечное объединение. Пока я не вижу этих шагов.
Михаил Маргелов, председатель комитета Совета Федерации по международным делам
Я не считаю, что Россия понесла имиджевые потери. Потери Белоруссии, которые исчисляются сегодня в порядке 3 миллиардов долларов, – это реальные экономические потери. Что касается имиджа Лукашенко на Западе, то он и так хуже некуда. Что же касается России, то нам нужно более подробно объяснять, чего мы хотим на самом деле. А на самом деле мы хотим отказаться от двойных стандартов на пространстве СНГ. Мы хотим перестать привязывать к нам страны СНГ экономически, продавая им энергоносители по субсидированным ценам. По сути, мы отказываемся от имперской политики на постоветском пространстве, какие же тут могут быть потери для имиджа? Мы понесли экономические потери, конечно, – нашим компаниям не дали вовремя доставить потребителям энергоресурсы, а Белоруссия попыталась нанести ущерб их репутации. Думаю, нашим компаниям надо разбираться и подавать в суд на соответствующие белорусские органы. Но это же, как говорится, не наша вина, это белорусская сторона решила отстаивать нерыночные принципы во взаимоотношениях.
Николай Петров, эксперт Московского центра Карнеги
Боюсь, что нет. Кажется, были извлечены уроки из газовой войны с Украиной, случившейся год назад, хотя, конечно, некоторые имиджевые потери Россия понесла и сейчас. Без них решить политические и экономические задачи было невозможно. Имиджевые потери были неизбежны и связаны с напряженностью между Европой и Россией в целом. Когда любые действия России, даже в отношении тех стран и режимов, которые Европа не считает демократичными, все равно принимаются в штыки.
Сергей Марков, член Общественной палаты
Не могла, поскольку нужно было делать все до этого. Образовалось противоречие: движение к Союзному государству остановилось, а Лукашенко хотел получать по-прежнему субсидии в белорусскую экономику, демонстрируя России политическую волю и готовность это делать. Все это можно было сделать значительно мягче и с меньшими потерями. И даже можно было нефть и газ не останавливать в конечном итоге, но все равно продемонстрировать готовность отделить мух от котлет, как говорил Путин, – если будет движение не в сторону Союзного государства, а в сторону субсидии. И, конечно, эти потери могли быть в десятки раз меньше.
