0
11680
Газета Стиль жизни Печатная версия

26.12.2023 17:37:00

Полуденное затмение солнца

Жизнь диких животных и мое в ней отсутствие

Алексей Соколов

Об авторе: Алексей Соколов – геологоразведчик.

Тэги: полевая экспедиция, геологоразведка, полное солнечное затмение, северное прибайкалье, дикие животные


полевая экспедиция, геологоразведка, полное солнечное затмение, северное прибайкалье, дикие животные Железная птица равнодушна к солнечным кульбитам. Фото Reuters

В «НГ» от 13.12.23 я рассказал историю о гаванской кошке Нюрке и чудесах, связанных с ней («Перед бурей. Мыльный пузырь царственного превосходства человека над братьями нашими меньшими, имеющими власть предвидеть помимо и вопреки»). Сегодня очередь другой истории, не менее любопытной.

***

Мне выпала головокружительная удача попасть в группу малочисленных счастливчиков, получивших шанс прожить мгновения полного солнечного затмения точно в полдень 31 июля 1981 года, находясь на вершине таежной сопки в северном Прибайкалье. Мне повезло и носить память об этом потрясающем событии многие десятилетия.

В моей жизни происходила очередная полевая экспедиция на площади недавно открытого полиметаллического месторождения Холоднинское. Автомобильный путь к месту работы начинался на нашей институтской базе в Чите. Потом он проходил по побережью озера Байкал с дальнейшей неизбежной переправой через реку Нижняя Ангара (там экспедиционный ГАЗ-66 однажды почти полностью и безвозвратно ушел под воду и чудом спасся при помощи подоспевшего дизельного КрАЗа). Затем – краткий отдых в Нижнеангарске. И – невообразимо тяжелый последний 50-километровый отрезок от Нижнеангарска вверх по высохшему руслу с огромными речными каменьями, по которым ГАЗ-66 карабкался с невероятным трудом, иногда соскальзывая всеми четырьмя колесами.

И вот наконец мы взобрались на покрытую тайгой возвышенность и стали лагерем, присоединившись к другим полевым группам из Ленинграда, Новосибирска и других мест, работавших на модном тогда Холоднинском.

Нас было четверо: мой лаборант Паша, замечательный и надежный московский юноша, повариха Руфина Борисовна, которая в обычной жизни была ведущим сотрудником Института русского языка на Волхонке, что по соседству с Пушкинским музеем, начальник отряда – ваш покорный слуга, а также запойный алкоголик шофер Володя – читинский кадр, потому и принятый на должность. После очередного недельного запоя и выпадения из высокой кабины лицом непосредственно в окружающую твердую почву, Вова был моим высочайшим указом уволен. А рулить, причем с огромным удовольствием, стал я сам.

16-1-2-t.jpg
Экспедиционный ГАЗ-66 однажды
почти ушел под воду и чудом спасся при
помощи подоспевшего дизельного КрАЗа.
Фото из архива автора
Работа заключалась в составлении структурной карты поверхности. Это было связано с бесконечным количеством замеров ориентировок геологических элементов горным компасом. Утром мы садились с Пашей в «66-й» и уезжали в намеченный район для картирования. Ни одного человека и райская тайга на многие десятки километров вокруг! Было и некоторое неудобство – постоянно моросящий дождь. За 90-дневный сезон только три дня прошли без воды сверху. Сушка постиранных вещей происходила в большой палатке с раскаленной буржуйкой. Такой вот антураж, в котором и произошло великое событие – полное солнечное затмение 31 июля 1981 года.

В тот день полоса полного солнечного затмения пересекла с запада на восток всю территорию СССР от Северного Кавказа до Курильских островов – 8250 км за 122 минуты с максимальной шириной зоны затмения 107 км.

Мое везение оказалось в том, что в 12.00 по местному северобайкальскому времени я оказался на вершине таежной сопки, покрытой сосняком, лиственницами, кедровым стлаником и т.п.

И вот – оно…

Я неосознанно замер, поскольку начало затмения сперва стало фиксироваться не зрением, а чем-то, что зрение предваряет.

Ну а потом можно было сказать: «Смеркалось…» В яркий солнечный полдень окружающее пространство и впрямь стало меркнуть. Освещенность не просто сокращалась, но окрашивалась сначала в бледно-коричневую все покрывающую атмосферу.

Именно тогда, на ранней стадии коричневатого угасания, появилось сразу несколько животных.

Первой была косуля. Она остановилась метрах в шести и, категорически не обращая на меня никакого внимания, замерла, будто высматривая нечто в ежесекундно меркнущем, а потом и темнеющем окружающем мире. В отличие от застывшей косули, рядом со мной появилась целая группа активно двигающихся, а то и прыгающих организмов: стремительно-испуганно, тоже не обращая на меня ни малейшего внимания, в два-три прыжка поляну пересекла лисица. Испуг руководил еще одной группой – грызунов. Эти, представленные полевой мышью и, может быть, какой-то из крыс, а также длиннохвостым сусликом, просто-таки истоптали мои ноги. Но и это еще не все. До наступления непроглядной тьмы мои полевые ботинки успел переползти небольшой уж.

С какого-то момента я сам замер – от испуганного изумления поведением всех этих экземпляров. Но между нами была принципиальная разница: я их видел, чувствовал и опасался, а они меня в упор не видели!

Потом я где-то вычитал и с облегчением понял, что затмение влияет на циркадные ритмы животных и им кажется, что наступил вечер.

…Через семь лет, наблюдая внезапно ставшую равнодушной ко мне кошку Нюрку, я вспомню не менее волшебное, чем Гавана, место – Северное Прибайкалье с очень похожим равнодушием ко мне со стороны многочисленного местного зверья. 



Другие новости