Сергей Шаргунов Я никогда не забуду редакторшу в одном эстетском издательстве. Тогда мне только дали "Дебют" и зачем-то к "молодому автору" решили приставить редакторшу-минарет, отбрасывавшую длинную палачью тень. Не помощницу - запятые и тире выправлять или намекнуть на возможность замены эпитета... Врага подсунули, гнусную кровопийцу. "У тебя девушка называет героя на вы. Нельзя! Они же молодые..." - поучала тупица. Я тогда отказался от книги. Книга вышла под присмотром другой тетки, покромсанная, но милосерднее.
Меня трясет, когда я лышу: "желторотые", "зеленые", "ляпы". Ну ляпы. Лучше вольный перл, несущий в себе тайну простора, чем штампелеванный поток иных интеллектуалов, непроглядно-смрадный, из которого едва одну идейку отцедишь.
Словесность - это магия, она иррациональна и берет не штампами, а новорожденным миром, освежеванным, через ЧУВСТВО пропущенным.
Симпатичная леди-филолог из проекта "Филолог" прислала мне (мол, посмейся) подборку графоманов-погодков под заголовком "Не пишите такое больше никогда!" Никогда? Какая-то обреченность геноцида. Фашизм какой-то. Обыкновенный. Зализанный.
Итак, примеры, как якобы писать не надо. "Тело н е р в н о изнывает, К томной встрече призывает, Белизной сплошной впотьмах" (Олег Мятежный), "Ощущается запах сопливого носа" (Ясон), "Я пыталась покончить с собой... Было лезвие, ванная комната, И рука... Я ПОШЛА НА УБОЙ, Видно, с детства умом малость тронута..." (Крутова Марина).
Ого! Never more? Always! Настоящее, живое, чего так я желаю для "Свежей крови". Национальная культура прирастает, и искусство вселенское полнится дикими, чуткими, с бесчинным замахом садами. Плоды сочно кислят. Искреннее жаль не "графоманов", а книжников, фарисеев и аккуратных садовников.
Пишите, пишите, пацаны, девчата, больше и по-всякому! И думайте, чего хотите, обо всем на свете...
На этом сегодняшнее "В упор" не заканчивается.
В "живом журнале" интернета дискуссия началась.
Юзер Vasssilina (Орлова) вывесила несколько попавших к ней стихотворений некоей Юлии Соболенко, 14 лет, поселок Светлый Бор, Белоруссия.
Красная вишня
В нашем старом дворике
росла,
Красная вишня
О любви нашей секреты
знала.
А я встречалась с Витькой,
Из соседнего двора,
И под этой вишней
Мы целовались до самого
утра.
Красная вишня - спелая,
Первая любовь, красивая.
Красная вишня - сладкая,
Первая любовь, настоящая.
Но наступившая осень
Разлучила нас,
Витек ушел служить,
А я пошла в десятый класс.
Ты служи, Витек, Отчизне,
Хорошо служи,
Писать тебе я буду письма,
Любить как прежде и ждать.
По поводу "славянского рэпа" состоялся такой диалог:
Shargunov: Стихи бледноваты. Поярче звучат на "Русском радио". Безо всякой издевки...
Vasssilina: Скажи еще, что много есть стихов более правильных, с лучшей рифмой, в актуальных поэтиках написанных. На "Русском радио"! Е. Человек душу излил. Меня вот тронули эти стихи, да.
S: Хорошо, что тебя тронули. Хорошо, что человек излил душу. А у миллионов заходятся сердца под популярные песни. Главное, не ударяться в сектантское опрощение - вопиюще антинародное. Сохраним равновесие.
V: Не знаю ни о каких равновесиях. Не знаю ни о каких сектантских опрощениях. Я знаю: Каникулы в разгаре! Я в солнечном загаре! - и далее по тексту.
S: А ты ждала - и колечко не снимала... А кто дарил - никому и не сказала. Колечко на память кольцо, давно это было давно, зачем я колечко дарил, сердечко твое бередил? Нравится? Мне - да.
V: Это песня, которая написана взрослыми дядями для четырнадцатилетних девочек. Чтоб девочки плакали. А дяди, когда писали, наверняка хихикали себе в карман. А я предлагаю стихи самой четырнадцатилетней. Это совсем другое.
S: Стихи твоей белоруски явно связаны с масскультом. Грань между хитом, индивидуальным листком со стишком и национальной частушкой - туманна. В лучших проявлениях попсы - туманна. Соглашусь: без такого родного тумана, имя коему умиление, не будет никаких "шедевров" и "качественных книжек".
Далее зашумел хор матерых пользователей. Кто-то проницательно заметил, что для простушки Юли Соболенко попсовые песенки - часть ее мира, словно щебет птичек за окном.
Для меня, кстати, тоже...
Есть и другой слух, другое ухо - москвич Михаил Боде иронично и отчужденно внимает радио. И его радио, как песня птиц, правда, не соловушек, а урчание птеродактилей.
Есть Данил Файзов. Настоящий пацан, месяц греющий кости на печи в деревне, остальное время - обитающий с модной книжкой в столичном заведении "Билингва". Для него и перехлоп крыл, и шелест страниц - роднятся.
В интернет-полемике нашлось естественное большинство, расценившее Юлины вирши как детский незрелый лепет. Сие большинство: здравый смысл, рассудительность, кулацкая сметка... Единицы же раздули на фоне Юлиных милых строк тусклый шар очистительного "постинтеллектуализма" - постной клизмы. О, воздушные ваятели, террористы-эсеры...
Государство строят усилием воли. Художественное произведение создается принципом подражания и хотя бы смутно отраженным в уме КАНОНОМ. Избу строят выучка, пот, мышцы, топор. А не клизма, не деконструкция смыслов через мнимую близость к бездорожью.
У Юли чудесное, чуточку щемящее стихотворение. Юля, и Ира Денежкина, и все наши девочки, от Урала до Минска, розовощеки и богоносны. Однако ужасно, коль однажды некие умники пресыщенно заявят: "Здравствуй, золотой эталон литературы! Не надо, туземцы, никуда развиваться, слава вигвамам!" Тут и кроется пресловутая русо- или белорусо-, короче, народофобия.
Вообще же приведенное стихотворение хорошо старомодностью, нежно брезжущим реализмом или даже акмеизмом, пока слабо явленным в современном искусстве. Творчество масс нынче состоит, увы, в подражании Земфире. Среднестатистический стихотворец в России пишет не прозрачно, а мглисто, мудрено, со сдвигами, "психоделически". Надеюсь, вы понимаете: у профессональных авторов группа "Руки Вверх!" вырастает до Рубцова, Земфира до Бродского и Кортасара...
Нужны непривычные синтезы и незаемные песни.
Новое открывается ляпами.
