Ностальгия как телевизионный жанр

Герой Сидихина пропах столовой и дешевыми женскими духами.
Фото Петра Кассина (НГ-фото)

Телеканалы мучает тоска по светлому прошлому. Жанр ностальгии востребован как никогда – в документальной и игровой форме. И здесь интересные исторические открытия следуют одно за другим, поскольку каждый конструирует прошлое, полагаясь на свой вкус и фантазию. Например, не столь давно канал «Россия» показал сериал-размышление Андрона Кончаловского «Бремя власти» о Юрии Андропове. В результате размышлений Андрона Сергеевича оказалось, что бывший председатель КГБ (отправивший в принудительную эмиграцию Солженицына), сменивший Брежнева на посту генерального секретаря ЦК КПСС, был – ни много ни мало – Борисом Годуновым ХХ века, демократическим государем, коего не любили сталинистские бояре. И если бы не его ранняя смерть, то, по словам автора сериала, мы бы и по сию пору жили бы в СССР, где «были бы частные предприятия и банки, свобода выезда за рубеж, идеология социал-демократии». Какая жалость! Ведь, по словам известного кинорежиссера, «по сравнению с европейскими странами мы находимся на уровне развития XVI–XVII веков». И все это подано на уровне озарений, версий, режиссерских находок человека, в эпоху правления Андропова жившего и работавшего в Голливуде и благополучно вернувшегося в Россию уже при демократах.

А вот другой случай. Недавно закончившийся многосерийный авторский проект президента ТВЦ Олега Попцова – «Заплыв слепых» (вызвавший у некоторых его коллег бурю негодования) основан на собственных воспоминаниях об ушедшей эпохе, где неоднозначные фигуры Ельцина, Хасбулатова, Полторанина и других вершителей судеб органично переплетаются с фигурой самого рассказчика. Благо, в ту пору бывшего руководителем самого влиятельного российского СМИ – ВГТРК. Тут резкость оценок в отношении демократов понятна и объяснима – автор проекта откровенно признается, «в том, что мы напороли, есть и доля моей вины. Я, например, помогал открывать дверь, оттягивал ее, чтобы младореформаторы вошли, познакомились с Бурбулисом. Который, как и сам Борис Николаевич, в своем свердловском далеке плохо знал, что такое Москва».

Впрочем, не только документалкой живо телевидение, но в первую очередь художественными телесериалами. А они тему светлого прошлого эксплуатируют нещадно, при этом открывая телезрителям новые горизонты бытия. Например, на этой неделе на НТВ стартовал восьмисерийный сериал «МУР есть МУР» с Евгением Сидихиным в роли начальника опергруппы «убойного» отдела Московского уголовного розыска майора милиции Александра Смирнова. Казалось бы, интересная тема – холодная весна 1953 года, когда тогда еще всесильный Берия выпустил по амнистии сотни уголовников, с коими борется доблестный майор и его сотрудники. Но авторы, что называется, перестарались, понимая, что зритель воленс-неволенс будет сравнивать «МУР есть МУР» с «Место встречи изменить нельзя», а Сидихина с Высоцким. Сравнение вышло не в пользу нового проекта, который больше напоминает пародию на знаменитый сериал про Жеглова и Шарапова. Главный герой вышел смелым, но туповатым опером, от которого несет дешевыми женскими духами и запахом столовой – об этом ему и нам все время напоминает его коллега, женщина-эксперт, издевки коей над майором Смирновым и его подчиненными занимают чуть ли не треть экранного времени каждой серии.

Впрочем, такую же долю по времени занимают многочисленные любовные похождения майора и особенно его отвязанного помощника-армянина в исполнении Эдуарда Чекмазова (запомнившегося публике по знаменитой рекламной фразе «И поска-а-акал!»), совершенно не относящиеся к делу. Герои, не беспокоясь о последствиях, рассказывают коллегам на работе политические анекдоты про Берию и Сталина, а их знакомые журналисты, стоя на фоне по-современному ярко освещенной набережной Кремля (видимо, создатели фильма забыли договориться об этом со столичными властями), рассуждают с оперработниками о политических преступлениях правящего режима. Игровые кадры, снятые в цвете, грубо стыкуются с черно-белыми документальными, а проход персонажей по улицам – днем ли, ночью ли – почему-то неизменно сопровождается музыкой тех лет (видимо, для воссоздания исторической атмосферы), хотя ни патефонов, ни других музыкальных инструментов в кадре не видно.

Смешно, но даже слово «мент», которым постоянно оперируют герои, в то время не употреблялось, вытесненное с 20-х годов словом «мусор», и лишь в шестидесятые-семидесятые вновь вернулось в блатной лексикон. О чем, кстати говоря, прекрасно знали создатели «Места встречи изменить нельзя», где именно этим словом обзывал Шарапова-Конкина колоритнейший Джигарханян в роли Горбатого, но поленились узнать авторы «МУР есть МУР».