Внешняя политика ФРГ: "правая" и "левая"

Карл Ламерс. Грегор Гизи

ЧТОБЫ попасть в большой, круглый, как ротонда, кабинет Карла Ламерса, депутата с двадцатилетним стажем, но главное представителя фракции ХДС/ХСС по вопросам внешней политики или, иными словами, ее выразителя от имени этой по-прежнему крупной и влиятельной политической силы, оказавшейся два с половиной года тому назад после 16 лет "эры Коля" в положении оппозиции, надо пройти как-то наискосок все мрачное здание бывшего Министерства внутренних дел ГДР, в котором ныне разместились члены внешнеполитического комитета бундестага. Высокие окна скромно обставленного помещения выходят на перекресток Францозишештрассе и Глинкаштрассе. Хотя отсюда до страны благословенной Марианны далеко, близость к первой, в общем- то уныло-каменной улице, вероятно, согревает г-на Ламерса, поскольку он по совместительству является как бы куратором германо-французских связей. Что же касается улицы, названной в честь великого русского композитора, то она рождает у христианско-демократического политика порой довольно странные ассоциации.

Не так давно он выразил их в интервью, в котором сказал буквально следующее: "В обозримом времени мы не сможем преодолеть дилемму, заключающуюся в том, что отношения с Россией не могут определяться ни только конфронтацией, ни только сотрудничеством". Естественно, что разговор в круглом кабинете начался с вопроса, что бы это значило? Тем более что в относительно недавнем прошлом партия тогдашнего канцлера Коля первой присвоила российско-германским отношениям ранг партнерства.

- В принципе, - ответил г-н Ламерс, - общее желание всех в Европе и Америке состоит в том, чтобы не только привлечь, насколько это возможно, Россию к системе кооперативной безопасности, но и сотрудничать с ней в других сферах. Однако подходы России, ее внутриполитическая и внешнеполитическая ориентация пока неясны. Некоторые проявляющиеся тенденции кажутся нам попыткой восстановить бывшие гегемонистские позиции в части Европы. Это означает конфронтацию. С другой стороны, звучат высказывания и проявляются тенденции к сотрудничеству. Обе тенденции еще не определились и западная политика должна с этим считаться. Мы, однако, будем делать все для укрепления кооперативных тенденций в России, ибо это в той же степени в наших интересах, как и в интересах России, чтобы иметь друг с другом партнерские добрососедские отношения.

Вот если бы Россия, явно хитрит собеседник, была включена в некую систему сотрудничества, где вопросы решались бы большинством голосов и где Москва согласилась бы с возможностью оказаться в некоторых случаях заголосованной, то тогда подозрения в гегемонизме, разумеется, отпали. Но отметим, что кое-что новое в подобных рассуждениях все-таки есть. Раньше, во времена холодной войны, говорилось о стремлении СССР к господству над всей Европой. Теперь, в российском измерении, та же самая формулировка накладывается уже только на "часть Европы", имея в виду прежде всего бывшие советские республики.

- Взгляды, которые я выразил, - уверял христианско-демократический депутат, - встречаются во всех партиях. Некоторое время тому назад на встрече с г-ном Игорем Ивановым во внешнеполитическом комитете я выразил пожелание моей фракции относительно как можно более тесного сотрудничества с Россией, добавив, однако, что то, как Москва обходится с Чечней, делает весьма трудным такое сотрудничество. Я сказал это куда более резко, чем сейчас, и это встретило аплодисменты всех присутствующих депутатов. Это не вопрос партийной политики. Скажу еще раз: нас интересует сотрудничество, а не конфронтация, но это зависит от внутренней и внешней ориентации России. Сотрудничество с такой страной трудное дело. Проблема прав человека в Чечне и то, как там обстоят дела, - все это влияет на нашу позицию. Речь не идет лишь о парламентской оппозиции- критика этой политики, например среди "зеленых", куда резче.

- А если обратиться к внешней политике, то каково отношение к странам Балтии? - вопрошает г-н Ламерс. - Почему Россия не ратифицирует готовый пограничный договор с Латвией? Ссылаются на положение русскоязычного населения. Но мы в ЕС употребили свое влияние, и этот вопрос в Эстонии и Латвии уже урегулирован.

Некоторые высказывания депутата могут создать впечатление, что правительство и оппозиция Берлине осуществляют чуть ли не совместную политику в отношении России. На этот счет Ламерс говорит:

- Наши основные позиции одинаковы. Конечно, обязанность оппозиции указывать на недостатки при осуществлении совместных подходов. Это мы тоже делаем. Но это не касается того, что мы, обе стороны, должны пытаться, скажу так, помочь России найти свое место в Европе. Это не вопрос географии, а вопрос ее внутренней и внешней политики. И одновременно задача, поставленная нашей историей, о которой в Германии нельзя забывать, и совместной историей отношений между Россией и Германией. Если хотите, это и моральный долг.

Российскую тему внешнеполитический представитель ХДС/ХСС завершает на оптимистической ноте:

- Желание Запада, и в том числе Германии, к сотрудничеству очевидно, но все зависит от готовности и способности к сотрудничеству другой стороны. Мы не хотим конфронтации. Да и вообще в ее связи я имел в виду опасность тенденции. Надеюсь, что до этого дело не дойдет. Основное предположение, из которого я исхожу,- это внутреннее развитие вашей страны, которое потребует значительного времени, чтобы выявился определенный результат. Это развитие не будет и не может быть свободно от противоречий. Это не упрек, а констатация, учитывая некоторым образом естественное положение вещей. Исходя из этого, я и думаю, что возможны различные фазы, хотя мы хотели бы прежде всего сотрудничества.

Я уже говорил, что нашей целью должно быть - помочь России обрести свое место в Европе. Причем такое место, которое соответствует величине и значению этой страны. Мне хочется видеть Россию сильной, но стабильной. Демократической и сильной. Немцы и русские должны сотрудничать, и все это ныне должно вписываться в общеевропейские рамки. Мы же имеем соглашение о сотрудничестве Россия-ЕС. У нас немало разногласий в Евросоюзе, но относительно развития сотрудничества с Россией мнения полностью совпадают. Может быть, не все получается, как хотелось бы, но причина тут не в Европейском союзе. Не хочу утверждать, что в России не достает воли- скорее, пожалуй, возможностей.

Понятно, что христианские демократы не стоят в стороне от обсуждения подходов новой администрации США к сферам международной стабильности и безопасности. Здесь в их фракции внешне все мирно, но подспудно разночтения имеются. В частности, г-н Ламерс слыл одно время критиком вашингтонских иллюзий относительно полной неуязвимости с помощью плана НПРО. Но в последние недели в эту сферу вторгся бывший министр обороны в правительстве Коля Фолькер Рюэ. Вернувшись из Вашингтона, где у него с прошлых времен сохранились тесные связи с представителями республиканской администрации, он категорически выступил за то, чтобы Берлин немедленно и безоговорочно поддержал американские планы. Более того, он навязал фракции соответствующую резолюцию, которая в порядке партийной дисциплины была одобрена единогласно. Очевидно, что христианско-демократическая оппозиция попытается сделать это своим коньком во внутриполитическом соперничестве, упрекая правительство в забвении заповедей НАТО и тому прочее.

- Американские планы создания противоракетной обороны, - объясняет г-н Ламерс, - конечно, затрагивают отношения с Россией. Но не она адресат этих планов, и мне кажется, что Россия поняла это, о чем свидетельствует ее предложение создать вместе с Европой совместную противоракетную систему. Готовность США, поддерживаемая европейцами, найти вместе с Россией приемлемое решение, возможно, предоставляет шанс улучшить благодаря этим планам безопасность в Евро-Атлантическом регионе и не допустить по крайней мере ухудшения положения. Это должно быть нашей совместной целью. Я надеюсь, что России ясно, что сотрудничество с Европой не может быть направлено против Америки. На это Европа не пойдет, да и не в интересах России было бы предпринимать такие попытки. При таких предпосылках НПРО или, как ее ныне называют, просто ПРО может стать вкладом в увеличение безопасности, построенной на сотрудничестве между Россией и Западом. Мы должны стремиться к тому, чтобы политические аспекты безопасности, направленные на нераспространение, разоружение и контроль над вооружениями, были усилены. Новая американская администрация поставила на испытательный стенд не только планировавшуюся предшественниками систему НПРО, но и всю политику в области безопасности и обороны. На мой взгляд, это хорошее и правильное намерение. Это не противоречит возможному нахождению политических решений в области контроля над вооружениями и создания противоракетной системы. Если проект будет осуществлен, то вполне можно себе представить, что безопасности будет больше, а не меньше. Тут есть некоторые параллели с СОИ. Хотя эта программа не была осуществлена, она оказала определенное политическое воздействие. В том числе на ускорение процесса разоружения.

По мнению Карла Ламерса, у России нет оснований опасаться любого развития событий вокруг плана США. Россия, по его убеждению, даже если стратегические потенциалы Америки и России будут резко сокращены, вне всякого сомнения, сохранит свою обороноспособность в смысле возможности нанести ответный удар, и это главное.

* * *

Помещения фракции Партии демократического социализма, занимающей в зале пленарных заседаний бундестага кресла по соседству с социал-демократами, но на самом левом фланге, территориально расположены от рейхстага дальше всех, как бы "на выселках". Но сама эта партия, представляющая по меньшей мере пятую часть населения новых федеральных земель, уже давно этаблировалась в новых условиях объединенной Германии. В одной из федеральных земель она даже участвует в правительстве, возглавляемом социал-демократами, а в другой без ее неформальной поддержки оно просто не могло бы существовать. Даже христианские демократы порой задумываются о контактах с ПДС, хотя большинство правого лагеря все еще относится к ней, как к изгою-продолжательнице СЕПГ.

Так или иначе, но с ней приходится считаться, и в этом немалая заслуга такого деятеля, как Грегор Гизи, который возглавил партию после ее возникновения на руинах СЕПГ в критическом 1989 году, а затем много лет руководил ее бундестаговской фракцией Впрочем, и сейчас он, по существу, является ее наиболее авторитетным, хотя и негласным лидером. Небольшого роста, подвижный, чем-то напоминающий внешне былого вахтанговского актера Горюнова, Грегор Гизи проявил себя в парламенте как блестящий оратор и полемист, причем не только по вопросам внутренней, но и внешней политики, о которой и пошла речь в его берлинском кабинете на Егерштрассе.

- После ликвидации Варшавского договора, - говорит он, - на наш взгляд, был упущен шанс роспуска и НАТО и создания на базе ОБСЕ коллективной системы безопасности и сотрудничества в Европе. Вместо этого был взят курс на расширение НАТО. Эти планы по-прежнему ошибочны, разве что НАТО была бы совершенно перелопачена в своей оргструктуре, и тогда в нее могла бы войти и Россия. Но в этом случае расширение приобрело бы совершенно иной характер. А так, как оно выглядит сегодня, не может не вызывать опасений в России, и тот, кто порождает их, должен считаться с возможностью дестабилизации обстановки в Европе.

Хотя одновременно предпринимались различные усилия наладить отношения доверия с Россией, но они оказались достаточно непрочными, как это проявилось во время войны НАТО против Югославии. Мы, кстати, считаем, что это был абсолютно неправильный ответ на ситуацию в Югославии. Особенно нам претит, что вместо политики безопасности на первый план вновь выдвинулись военные меры. Это достойно всяческого сожаления.

Мы за укрепление ООН и Совета Безопасности. Мы также против монополярного мира, то есть против того, чтобы одна держава доминировала над событиями в мире. Мы полагаем, что все великие державы должны найти консенсус в мире, а это возможно только в рамках Совета Безопасности, где наряду с США, Францией и Англией представлены Россия и Китай и все они обладают правом вето.

Собеседник изложил выше некоторым образом внешнеполитическое кредо, внешнеполитический корсет ПДС. Конкретно же российско-германским отношениям партия, наиболее прочные корни которой находятся в той части Германии, которая была ГДР, уделяет особое внимание.

- Мы, - повествовал Гизи, - выступаем за зримое укрепление отношений между Германией и Россией. Мы убеждены, что от этого весьма существенно зависит стабильность в Европе.

Тут само собой напрашивается вопрос о степени совпадения внешнеполитических представлений ПДС с правительственными.

- Да, они имеются. Например в том, что касается расширения ЕС. Мы не согласны с тем, как это осуществляется, но в принципе за расширение. Или если канцлер Шредер хоть и с опозданием, но все-таки прилагает вместе с президентом Путиным серьезные усилия вновь увеличить интенсивность отношений между Россией и Германией. Поэтому я, в частности, согласился в качестве одного из немцев принять участие в "Петербургском диалоге". Кстати, прежде отнюдь не было само собой разумеющимся, что к этому привлекают политиков ПДС. Я участвую, считая, что это правильная инициатива, заслуживающая поддержки.

Что касается состояния российско-германских отношений, то им, на мой взгляд, долгие годы уделялось недостаточно внимания. Это имело свои последствия. На мой взгляд, пока все еще слишком мало контактов между бундестагом и Думой, а также между соответствующими федеральными министрами и их коллегами в Москве - за исключением обоих министерств иностранных дел и обоих лидеров. Например, в сфере экономики и защиты окружающей среды делается слишком мало. Это зависит, однако, не только от Германии, но и от того, что в России до сих пор не созданы надежные структуры, с помощью которых экономическое сотрудничество можно поставить на по-настоящему прочные ноги. Это забота российской стороны. В Германии же надо сделать так, чтобы гарантия на кредиты на капиталовложения в России давалась не только крупным концернам, но и среднему предпринимательству.

По его убеждению, восточногерманский потенциал используется недостаточно.

- Надо бы вспомнить прежние разнообразные культурные, научные, да и экономические контакты. В России еще имеется, например, много сельхозтехники из бывшей ГДР. Ее производство здесь прекращено. Но с помощью соответствующих кредитов можно было бы наладить выпуск необходимых запчастей. В новых землях это обеспечило бы дополнительные рабочие места, а в России - использование старой техники, пока не появятся возможности приобретения новой. Тут многое можно сделать. Надо знать, что в новых землях есть много людей, которые по-прежнему чувствуют себя довольно тесно связанными с Россией, и это следовало бы использовать. Здесь также довольно многие могут говорить по-русски, и в этом тоже заключается большое преимущество. Жалко, что эти факторы используются не в полной мере, ибо я убежден, что как раз с привлечением новых федеральных земель можно достичь значительной интенсификации партнерства как в экономической, так и политической области. Мне кажется, что канцлер смотрит на это сейчас схоже, и это внушает мне несколько больший оптимизм, чем раньше.