Алексей Богатуров Домашние горести и внешнеполитические «страсти по США и Китаю» отвлекли российское общество от возвышенных мыслей о Японии. Двадцать лет назад московские и питерские интеллектуалы состязались в искусстве подражания японскому стихосложению, на русском языке сочиняя «японские» трехстишия. Сегодня мысли о Японии приземленней: наши дальневосточные города забиты старыми японскими машинами, а местная рыбопромышленность плотно оплетена теневыми экономическими связями с японским контрабандным бизнесом.
И все-таки возникает вопрос, почему Япония в глазах россиян ассоциируется в основном либо с экзотикой (гастрономической, технологической), либо с криминальной «изнанкой» бизнеса? Ведь перед нами все-таки одна из ведущих держав мира.
В большой степени в этом виновата сама Япония. С начала 80-х годов ее правительство стало проводить в отношении Москвы политику ограничения контактов. В Токио решили, будто с помощью санкций можно побудить российское руководство учесть японские требования в отношении Курил. Тогда-то японцы и изобрели лозунг: «Без решения территориальной проблемы нет сотрудничества с Россией».
Японская политика принесла плоды, противоположные ожиданиям Токио. Молодежь и зрелые японоведы перестали связывать с Японией профессиональные и жизненные планы. Быть экспертом по Японии в России стало менее перспективно, чем специализироваться по прочим значимым странам.
Между тем в Японии развились процессы, способные изменить ситуацию в Восточной Азии и на Тихом океане. После парламентских выборов осенью 2003 года на японской политической арене стали просматриваться очертания двухпартийной системы, главными опорами которой оказались Либерально-демократическая и Демократическая партии. Они конкурируют между собой. Но при этом обе партии занимают сходные позиции в вопросе о пересмотре «мирной Конституции» 1947 года. Если партии будут действовать сообща, то, по оценкам японских экспертов, этот пересмотр может состояться в течение трех-четырех лет. Случись такое, Япония получит правовую базу для превращения в «великую военную державу».
Впадать в шок России нет оснований: она остается второй военной силой планеты. Важно и другое: за полвека зависимости от США в международной политике и получения экономических преимуществ от экономии на военных расходах в Японии сформировалась новая стратегическая культура. Для нее характерны акцент на дипломатии, использование экономических средств воздействия, приверженность международному праву, стремление скорее «соблазнить» и «завлечь» неуступчивого партнера, чем пытаться заставить его. Эта стратегическая культура не имеет корней в традиционном японском духе. Но она является продуктом реального полувекового опыта исторического развития Японии и поэтому имеет под собой достаточно надежные основания. Вот почему возвращение Японией себе права на обладание военной силой при всей его неоднозначности не повлечет за собой автоматически перехода Токио к проведению агрессивной политики.
Теоретически «японская военная проблема» для России может возникнуть. Особенно если (а точнее, когда) Япония и США пойдут на пересмотр японо-американского договора о безопасности. Этот договор связан с Конституцией 1947 года. Он обязывает США защищать Японию именно потому, что ее Конституция исключает право самой Японии создавать крупные вооруженные силы. Но, во-первых, скорее всего договор будет пересмотрен таким образом, чтобы сохранить юридическую базу американского военного присутствия в Японии. Во-вторых, помешать японцам изменить их Конституцию будет невозможно, как невозможно запретить им пересматривать договор с США.
При любых сценариях движение Японии к статусу военной державы затруднено множеством ограничителей. Иное дело – реакция Китая, страны, склонной рисковать во внешней политике и не приемлющей ограничений свободы ее действий на международной арене. Опасней, чем «японская проблема», может оказаться угроза разрушения силовых соотношений между Россией и КНР.
15 лет в СМИ обсуждаются положительные и отрицательные стороны экспорта российских вооружений в Китай. В ответ на критику военные ссылаются на «запас прочности» силового и технологического превосходства России над КНР. Говорят, что при нынешних темпах роста китайской военной мощи Россия еще способна компенсировать рост военных возможностей КНР и сохранять благоприятный для себя «отрыв» от великого соседа.
Однако изменение конституционного статуса Японии как невоенной державы спровоцирует Китай на ускорение оборонного строительства. Это приведет к распаду привычной схемы «воспроизводства» военно-технического превосходства России над КНР: при нынешнем уровне военных расходов Россия не сможет сохранять «отрыв» от Китая, если тот начнет нагонять ее быстрее. Хрупкий баланс устойчивости в отношениях между Россией, Китаем, Японией и США в АТР будет разрушен.
