Илья Кукулин Жак Ле Гофф. Людовик IX Святой. Пер. с французского В.И. Матузовой, предисловие М.И. Парамоновой, комментарии Д.Э. Харитоновича. - М.: Ладомир, 2002, 800 с.
НОВАЯ книга Жака Ле Гоффа о французском короле Людовике IX Святом (1214-1270) - тот случай исторической биографии, когда равно значимы и персонаж, выбранный для биографии, и ее автор. "Этот рослый грузный человек с большими добрыми глазами и неизменной трубкой во рту - один из самых крупных медиевистов современности", - пишет о Ле Гоффе другой "один из крупнейших", российский историк Средневековья Арон Гуревич. Ле Гофф - продолжатель так называемой "школы "Анналов", самого влиятельного течения во французской исторической науке ХХ века, течения, которое прямо или косвенно реформировало западную историческую науку в целом. На русский язык уже переведено несколько книг Ле Гоффа, в том числе знаменитая "Цивилизация средневекового Запада". Огромное исследование о Людовике IX вышло по-французски недавно - в 1996 году, Жак Ле Гофф работал над ней пятнадцать лет.
Биография Людовика IX, короля, который ходил в крестовые походы, основал первую во Франции придворную библиотеку, прославился благочестием и после смерти был признан святым - так вот, такая биография, написанная Жаком Ле Гоффом - воплощенный парадокс. Представители школы "Анналов" с большой осторожностью относятся к жанру биографии, считая его слишком близким к роману: уж больно логично в нем мир выстраивается вокруг центрального персонажа и его жизни, развивающейся от детства к успехам, за которые он и стал героем биографии. Во Франции биографический жанр уже давно стал делом не столько историков, сколько эссеистов и писателей. И для того чтобы к нему вернуться - будучи историком и действуя как историк, - Ле Гофф счел необходимым принципиально обновить сам жанр биографии.
Для такого обновления едва ли не лучший персонаж - Людовик IX из династии Капетингов. Любой средневековый король - сильно мифологизированная фигура, святой - чаще всего тоже, а уж король, признанный святым, - человек и вовсе исторически трудноразличимый. С другой стороны, Людовик Святой для Франции - личность общезначимая, и не только сам по себе: именно в его время, в XIII веке, начали закладываться основы французского национального мироощущения. Ле Гофф описывает, как впервые расцвел при Людовике Парижский университет - с прославленно-скандальными школярами и религиозными спорами - и показывает, как складывалась мифология Парижа как интеллектуальной столицы Европы - мифология, которая до сих пор помогает развитию и столицы, и ее университета. Судьбы людей и предметов у Ле Гоффа дают отзвуки в отдаленных веках и соединяют разрозненные времена: терновый венец, по преданию надетый на Иисуса Христа во время истязаний, был привезен Людовику из Константинополя, а в 1940 г., оказывается, в Париже был крестный ход с этим венцом - чтобы спасти страну от нападения фашистов.
Однако при всей легендарности Людовик - человек очень выразительный в своих поступках, с редким для Средневековья чувством "я", и в то же время очень характерный для своего времени. Редчайший для католического Средневековья случай - канонизация мирянина, хотя бы и короля (другое дело - канонизация короля, крестившего страну, как, например, первого христианского короля Венгрии Иштвана). Но это исключение - важное, потому что именно в то время появились нищенствующие монахи, спасавшиеся не в богатом монастыре, а делами добродетели среди людей: Людовик IX был младшим современником Франциска Ассизского.
Книга о Людовике IX построена и в самом деле не так, как обычная биография: собственно жизнеописание Людовика занимает всего треть книги, да и оно то и дело обращается к сюжетам иной природы: например, рассказывая, как умер отец будущего короля-святого, Людовик VIII, и как юный Людовик был коронован в 12 лет, Ле Гофф тут же пишет о том, как вообще в средневековой Франции относились к детям, о том, как воспринимали детство короля последующие агиографы и так далее. Событие с человеком словно бы расщепляется на отдельные уровни, и человек по-разному воспринимается на каждом из них.
Вторая часть такое "расщепление" делает уже явной задачей. Она называется "Производство памяти о короле. А был ли Людовик Святой?" К ней - логичный переход от финала собственно жизнеописания, которое заканчивается тем, как Людовик умер во время крестового похода (это был уже второй крестовый поход на Ближний Восток, в который он отправился) и какв 1291 году он был канонизарован. Однако и как короля, и как святого его воспринимали очень по-разному. Вторая часть состоит из глав: "Король официальных хроник", "Король агиографов нищенствующих орденов", "Король иностранных хронистов" и "Подлинный" Людовик IX Жуанвиля". Жан де Жуанвиль, один из ближайших младших друзей короля, после его смерти написал удивительное "Житие" - житие святого, написанное мирянином и не по правилам! - где пишет о человеческих качествах короля, о его достоинствах и недостатках.
И, наконец, третья часть книги - "Людовик Святой, король идеальный и уникальный" - посвящена сложнейшей теме: реконструкции того, как король - любитель нищеты, гонитель еретиков и евреев (Ле Гофф четко высказывает свое к этому отношение - и это не только личная честность, но и методологическая позиция), "централизатор" Франции - относился к окружающей реальности и понимал сам себя. Как Людовик воспринимал национально и религиозно раздробленный мир - от Парижа до монгольского Каракорума - и как его в этом мире оценивали и критиковали. Что для Людовика означала семья. Какой была его религиозность. Как - с возрастом все больше - Людовик осознанно строил свою личность как личность святого и стремился по мере сил приблизиться к предчувствуемому идеалу - образу короля-Христа.
Некогда Ле Гофф написал: "Я неизменно предпочитал человеческие существа абстракциям, но историк не в состоянии их рассматривать иначе, чем в недрах исторических систем, в которых они жили". Исследование биографии и самопонимания Людовика IX - продолжение реализации этой программы. И в то же время попытка напрямую понять совсем, совсем другого человека, который одиноко бежал по миру и старался сделать вверенную ему Францию процветающим и нравственно чистым государством. Но понимал нравственность иначе, чем его окружение и его потомки. Книга заканчивается удивительным послесловием, где Жак Ле Гофф отчитывается с необычной для историка открытостью в тех личных чувствах - уважении, близости, резком несогласии, - которые он, Ле Гофф, испытывает к Людовику Святому.
