Последняя уловка

Зак Снайдер по-прежнему мастер в оживлении комиксов...
Кадр из фильма

Пять лет назад режиссер Зак Снайдер прославился благодаря экранизации графической новеллы Фрэнка Миллера «300». В российском прокате картина вышла под названием «300 спартанцев» по аналогии с фильмом 1962 года, который вдохновил художника на создание своей версии событий. Сейчас, после «Хранителей», «Легенд ночных стражей», можно сказать, что любовь к трактовке и созданию новых версий стала едва ли не основой кинематографа и у Зака Снайдера. Особенно ярко это проявляется в «Запрещенном приеме», хотя его-то как раз режиссер снимал без первоисточника.

Середина ХХ века. Отчим пытается убить приемных дочерей, которым погибшая мать завещала все имущество. Старшая падчерица – Куколка (Эмили Браунинг) дает ему отпор, попутно чуть не пристрелив. Отчим-злодей отправляет непокорную девицу в психушку. Там в обмен на некоторое количество бумажек с изображениями американских президентов он договаривается, чтобы практически здоровой девушке назначили лоботомию. После операции, как ему обещают, она превратится в овощ.

Мир на экране расслаивается на реальный, больничный и воображаемый, куда героиня бежит от беспомощной действительности. В игру вступает второй – главный злодей Блу (Оскар Айзек). Он – коррумпированный помощник доктора Горски (Карла Гуджино), а в вымышленном мире Куколки – хозяин кабаре, где ей приходится выступать с четырьмя товарками. Уже в завязке фильма проступают два важнейших мотива: мужчины суть мировое зло, а деньги – мировое яблоко раздора. Главная героиня и ее подруги – естественно, носительницы лучших человеческих качеств, готовые постоять за себя и свои принципы. Демонстрация силы происходит в вымышленной реальности, где Куколка планирует побег из клиники. Мир, созданный сознанием главной героини, позволяет Заку Снайдеру развернуть на экране бурный экшен в самых разных декорациях, от средневекового замка до железной дороги будущего, и с самыми разными участниками – от гигантских самураев до солдат вермахта, оживленных при помощи пара.

На фоне этих фантастических персонажей пять основных героинь выглядят блекло. Игра юных актрис практически незаметна (за исключением гиперболизированных истерик). Подчеркивают артистическую скудность фильма топорные диалоги. Односложные предложения, озвученные с ложным просветлением и пафосом, напоминают о словах Чарли Чаплина: мол, звук убьет кинематограф.

Однако «Запрещенный прием» скорее жив, чем мертв. Несмотря на ощущение гнетущей вторичности и избитые трактовки, режиссер не тушуется. Он использует последнюю уловку, устраивая открытый и, более того, загадочный финал. В нем закадровый голос задается вопросом: кто он, творец человеческой судьбы (в начале фильма главная героиня доказывала зрителю, что все в наших руках)? И тогда окончательно убеждаешься, что «Запрещенный прием» – просто пестрый фантастический боевик, хоть он и тужится рассказать о чем-то большем.