Наталия Григорьева
Сражение как медитативное искусство.
Кадр из фильма «Убийца»
Конкурсная программа кинофестиваля «Край света» интересна прежде всего российскими фильмами, правда, многие из них уже были показаны на нескольких кинофестивалях. А одна из внеконкурсных посвящена фильмам, в течение года участвовавшим в тех или иных мировых киносмотрах, включая Каннский.
Хоу Сяосянь – лучший режиссер Канн-2015, снимал свой фильм «Убийца» ни много ни мало шесть лет. Действие картины происходит в Китае IX века, страну раздирают междоусобные войны. Главная героиня, наследница знатной династии, воспитывалась вдали от семьи, у монахини, которая обучила ее боевым искусствам и превратила в профессионального солдата. Отныне девушка (актриса Шу Ци) должна защищать императорский трон от всяческих посягательств. В том числе со стороны ее бывшего возлюбленного, а ныне правителя одной из сильнейших провинций. Несмотря на то что жанр фильма и его форма подразумевают демонстрацию восточных единоборств, таких сцен в «Убийце» немного. В этом смысле «Убийца» – пример чистого медитативного искусства. Чаще всего камера остается статичной, а изображение походит на пестрое полотно с множеством деталей, хоть и почти недвижное.
В «Сокровище» румына Корнелиу Порумбойю – еще одном фильме внеконкурсной программы, также участнике Каннского фестиваля (один из призов программы «Особый взгляд») – камера почти так же статична, как у Сяосяня. Ко всему прочему режиссер использует на протяжении всего фильма только один, средний, план съемки. На первый взгляд, создается впечатление монотонности, подкрепленное скудной эмоциональностью героев – надо сказать, ощущение обманчивое. История сама по себе создает интригу: к главному герою Кости приходит сосед с просьбой одолжить денег. Выясняется, что крупная сумма нужна ему для аренды металлоискателя, который, в свою очередь, необходим для поиска клада, якобы зарытого дедушкой на дачном участке. Взамен обещает разделить сокровище пополам. Абсурдная ситуация, в которую постепенно оказываются вовлечены все новые и новые герои, в итоге оказывается не комичной, а сентиментальной. «Сокровище» – пример кино, в котором форма работает на содержание, а каждый кадр и ракурс искусно выверены. Комичная история про поиски сокровищ оборачивается историей об отце и сыне и экранизацией легенды о Робин Гуде. Но множество смыслов в данном случае совершенно не перегружает действие.
Главным разочарованием стал новый фильм председателя жюри Мохсена Махмальбафа «Президент» – история революции в выдуманной стране. Свергнутый диктатор скитается вместе с маленьким внуком, пытаясь выбраться за границу. На пути их предсказуемо ждут встреча с бывшими узниками режима и некоторое переосмысление прожитой жизни: маленький ребенок становится свидетелем лишений и зверств, видит результаты правления своего обожаемого дедушки, который еще несколько недель назад показывал, как одним звонком может погасить свет в целом городе. Оборотной стороной этих веселых забав, конечно, являются строгие ограничения, цензура и прочие системные радости. В то время как в Москве объявляли приговор режиссеру Олегу Сенцову, осужденному на 20 лет строго режима, иранец Махмальбаф на сахалинской пресс-конференции с жаром рассказывал, что сам провел не один год в застенках, помнит пережитые пытки и унижения. При этом фильм выглядит слишком обобщенной, прилизанной, лишенной какого-либо личностного взгляда историей. Такую может снять и человек, не испытавший на себе ничего из показанного на экране, благо жанр антиутопии появился не вчера. Создавать собирательный образ вымышленного диктатора вымышленной страны и наделять его всеми необходимыми злодейскими качествами, наказывая его же методами, и тд. – непростительная ошибка для фильма, выходящего в один год с «Такси» соотечественника Махмальбафа Джафара Панахи. Режиссера, снимающего в условиях запрета на профессию и не имеющего в отличие от автора «Президента» возможности лично представлять свои фильмы на фестивалях.
Южно-Сахалинск
Дарья Гармоненко 
