Человек и кризис. В российском прокате французский фильм "Закон рынка"

Кризис – это всегда нервы... Кадр из фильма

Картина Стефана Бризе «Закон рынка» участвовала в основном конкурсе прошлогоднего Каннского кинофестиваля, где была удостоена двух наград – от экуменического (христианского) жюри и за лучшую мужскую роль. Получивший приз Венсан Линдон, чуть позже выигравший еще и «Сезара» в той же номинации, играет простого французского работягу, еще одного героя нашего времени, еще одно узнаваемое лицо мирового экономического кризиса.

50-летний Тьерри (Линдон) больше года сидит без работы, уволенный по сокращению с завода. У него жена, сын-инвалид, старенькая машина, ипотека, кредиты и пособие по безработице, которого не хватает ровным счетом ни на что. Судиться с заводом бесполезно, устроиться по профессии – нереально. Отчаявшись, Тьерри идет на службу в отдел безопасности огромного супермаркета, где, согласно политике руководства, каждый клиент и работник – потенциальный вор. Одетый в дешевый костюм, с шипящей рацией на ремне, герой день за днем наблюдает, как такие же, как он, маленькие люди ведут нечестный и неравный бой за свою жизнь. Когда очередной случай кражи приводит к трагедии со смертельным исходом, Тьерри оказывается перед выбором – остаться работником или остаться человеком.

Весь визуальный ряд фильма подстраивается под главного героя. Он спокоен, молчалив, смотрит в пол, улыбается редко и только в кругу семьи. Его будни – череда унизительных процедур, будь то очередное собеседование, разговор с банковским служащим или спор о цене с потенциальным покупателем его загородного домика. Режиссер смотрит на своего персонажа с почтительного расстояния – здесь почти нет крупных планов (очень тонкая работа оператора Эрика Дюмона) – и с документальной беспристрастностью фиксирует один за другим бытовые эпизоды, оставляя очевидные драматические повороты за кадром. Так же и сам Тьерри, будто наблюдатель, выглядит почти равнодушным, то ли от усталости, то ли от бессилия. Ритм не убыстряется, не замедляется ни на секунду, герой ни разу не срывается ни в крик, ни в слезы, ни в какое-либо другое ожидаемое эмоциональное состояние. Прием этот только увеличивает напряжение, а ровная игра Линдона подчеркивает внутреннее смятение его персонажа. На деле он, конечно, не равнодушен, не спокоен, не готов сдаваться – ни ради маленькой, все еще счастливой семьи, в которой есть место танцам и мечтам, ни ради самого себя.

Бризе, рисуя портрет одного маленького человека, безусловно, говорит о состоянии общества в целом, где граждане  – заложники, а невидимая, ежедневная война не обходится без жертв. Но, взяв на себя роль формально стороннего наблюдателя, режиссер не выносит однозначный обвинительный или оправдательный приговор. Как говорится, судите сами. Эта история могла разворачиваться (и разворачивается каждый день) в любой стране мира, и фильмов, подобных «Закону рынка», в современном кинематографе снимают немало – в одном из них Тьерри берется за ружье, в другом возводит баррикаду с толпой несогласных, в третьем пьет водку. Французское кино, как и, пожалуй, французское общество, во главу угла ставит человеческое достоинство и, следовательно, героя, пока не сломавшего систему, но уже не сломавшегося под ее весом.