Станислав Минин. Избранный президент США Барак Обама пообещал в интервью телеканалу CBS вывести войска из Ирака и довести до ума борьбу с «Аль-Каидой» в Афганистане. Он также сказал, что закроет тюрьму в Гуантанамо. «Я неоднократно говорил: Америка не применяет пыток. И я намерен гарантировать, что мы не применяем пыток. Это – часть наших попыток вернуть Америке моральный авторитет в мире», - заявил Обама.
У Америки действительно большие проблемы с «моральным авторитетом» (чтобы не сказать – с «моральным обликом»). Достаточно посмотреть на цифры, которые приводит американская (sic!) социологическая компания Pew Research Center. Например, во Франции в 1999 году (год избрания Джорджа Буша президентом Соединенных Штатов) положительно относились к США 62% населения. В 2008 году – уже 42%. То же самое касается ФРГ (78% и 31%), Великобритании (83% и 53%), Польши (86% и 68%), Турции (52% и 12%), Аргентины (50% и 22%), Японии (77% и 50%), Мексики (68% и 47%).
Примечательно, что весь мир накануне президентских выборов в США в большей степени симпатизировал Обаме, нежели Маккейну. Следовательно, сам факт избрания Обамы должен отчасти компенсировать те имиджевые потери, которые Америка понесла за годы президентства Буша. Однако «должен компенсировать» не означает, что это непременно произойдет или что США в скором времени удастся вернуться на позиции 2000 года. Декларации о намерениях – скоропортящиеся продукты.
Американские войска в Ираке – не батальон в противогазах. Обама не выведет их в одночасье. Кроме того, вывод войск скорее рассчитан на «внутреннего» американского пользователя, чем на общественное мнение земного шара. Пока американцы будут радоваться тому, что «boys are back home», весь мир будет наблюдать за последствиями решения нового хозяина Белого дома. Эти последствия непредсказуемы. Вполне вероятно, что в Ираке начнется гражданская война, и весь мир, разумеется, будет помнить, кто заварил эту кашу. Буш, Обама – персоналии уже не будут играть решающей роли.
Тюрьмы в Гуантанамо и Абу-Грейб уже нанесли Америке репутационный ущерб, который едва ли компенсирует их закрытие. Суть ведь вовсе не в том, применяются ли пытки сегодня, сейчас, в настоящий момент. Суть в том, как представители страны, претендующей на статус лидера демократического мира и защитника прав человека, поступают (или совсем недавно поступали) в конкретной ситуации. Эта ситуация не просто конкретна – она исторически-конкретна.
Возможно, Обаме удастся растворить «иракский осадок». Но мне представляется, что это зависит вовсе не от того, как он распорядится наследием Буша. В конце концов, вместе с ключом от Овального кабинета президент США не получает власть переписывать историю или стирать человеческую память. То, что было, уже произошло. Куда важнее то, какие уроки извлек Обама из поступков предыдущей администрации и каким образом он поведет себя в будущем в═аналогичных ситуациях. Америке удастся серьезно укрепить свой «моральный авторитет», лишь продемонстрировав принципиально новую модель поведения в перспективе новых конфликтов.
Дело даже не в отказе от военных действий. Не в принципе «make peace, not war» - хотя совершенно понятно, что война в принципе непопулярна. Дело в том, как «обставляются» непопулярные решения, как они подаются публике, какие при этом задействуются PR-стратегии, насколько широк консенсус, которого удается достичь политическим игрокам, и какую роль отводят этому консенсусу собственно Соединенные Штаты.
Впрочем, избранный президент признал, что Америке необходимо улучшать свой международный имидж. И это уже хороший знак. Для сравнения, руководство нашей страны никогда не говорит подобным образом о реноме России в мире. Мы всякий раз делаем вид, что нам «все равно», хотя в действительности каждый наш шаг рассчитан на ту или иную реакцию «извне». Мы не проводим собственных исследований репутации России за рубежом. Американцы это делают. Поскольку мы так часто твердим о «многополярном мире» и претендуем на статус одного из его полюсов, эту заокеанскую практику неплохо бы перенять.
Дарья Гармоненко 
