Владимир Скосырев После урагана, обрушившегося на Мьянму (Бирму) 2 мая, правящая военная хунта долго не желала допустить в страну спасателей и сотрудников международных гуманитарных организаций. Только генеральному секретарю ООН Пан Ги Муну удалось убедить главу Государственного совета старшего генерала Тан Шве разрешить иностранным специалистам работать в опустошенных районах. Однако это решение отнюдь не означает, что армейские руководители стали меньше опасаться чужеземного вмешательства во внутренние дела страны. Как пишет газета New Light of Myanmar, официальный орган правительства, государству угрожают заговоры и интриги, которые намного опаснее урагана «Наргиз». Эти заговоры плетут «некоторые западные государства и предатели, находящиеся внутри страны и за границей».
Тем не менее дверь в страну, которая в течение более четырех десятилетий находилась как бы в состоянии самоизоляции от Запада, приоткрылась. Эта уступка международному общественному мнению объясняется прежде всего тем, что масштаб разрушений, принесенных ураганом, оказался намного большим, чем предполагали ранее. Если в первые дни после смерча называлась цифра в 22 тыс. погибших, то теперь речь идет о 134 тыс. погибших и пропавших без вести. И власти осознали, что самостоятельно справиться с бедой не в состоянии.
Солдаты в бегах
Силы безопасности, которые в сентябре прошлого года в считаные дни сумели подавить демонстрации буддийских монахов и молодежи, протестовавших против военной диктатуры и роста цен, оказались куда менее эффективными, когда нужно было немедленно прибыть на место катастрофы и вызволять людей, оставшихся без крова, продовольствия и питьевой воды. После удара стихии военных не было видно в тех районах дельты реки Иравади, до которых непросто добраться. Они работали в основном в городах, а не в селениях, понесших самый сильный урон.
Чудовищное количество жертв объясняется во многом тем, что в Мьянме нет системы раннего предупреждения о циклонах. А ведь в соседней Республике Бангладеш, которая также находится в зоне тропических штормов, такая система была создана наряду с постройкой домов-убежищ. И благодаря этому число погибших в природных катастрофах стало на порядок меньше.
Несомненно, неумение подготовиться заблаговременно к урагану и быстро организовать спасательные работы не прибавят популярности у населения военачальникам, входящим в Госсовет. Впрочем, как сказал в беседе с корреспондентом «НГ» Джон Верго, директор регионального проекта Международной кризисной группы в Индонезии, от правительства Мьянмы иного и ждать не приходится. Оно не заинтересовано в оказании помощи людям. Оно заинтересовано только в том, чтобы сохранить власть.
Верна или нет столь резкая оценка г-на Верго, но совершенно очевидно, что по крайней мере моральным состоянием и боеготовностью армии численностью в 400 тыс. человек генералы, входящие в Госсовет, должны быть очень озабочены. Ведь и в сентябре прошлого года во время массовых антиправительственных демонстраций были случаи, когда военные отказывались применять силу против монахов. Нарушителей приказа арестовали. И вот теперь, спустя семь месяцев после тех событий, поступают сообщения, что на дисциплину в вооруженных силах повлияло стихийное бедствие. Солдаты из деревень в дельте Иравади, бросив свои части, отправились на розыск родных в разрушенных деревнях. В этой связи стоит отметить, что армия, которая раньше была профессиональной, теперь частично комплектуется за счет призывников.
Возникает вопрос: коль скоро даже личный состав армии – опоры хунты – оказался не очень надежен, то насколько прочен правящий режим? Есть ли у него партнеры за рубежом, на которых можно опереться?
Куда потекут энергетические потоки
Любопытно, что в период оттепели Хрущева, когда КПСС, отбросив многие сталинские внешнеполитические догмы, взяла курс на поддержку молодых освободившихся государств, у нас довольно много писали о Бирме (так она официально называлась). Премьер-министр У Ну приезжал в Москву.
«Стало налаживаться сотрудничество. СССР построил в Бирме плотину, больницу, технологический институт и гостиницу, – говорит старший научный сотрудник ИВ РАН Аида Симония. – Но на этом все закончилось. После того как в 1962 году власть перешла к военным, был провозглашен «бирманский путь к социализму», экономические отношения свелись к нулю. Они возобновились в 90-х годах, после переворота, когда новое военное руководство отреклось от социализма и стало ориентироваться на рыночную экономику».
Захватившая власть хунта обещала открыть ворота иностранным капиталовложениям, предоставить свободу частному предпринимательству, ввести многопартийную демократию. На 1990 год были назначены всеобщие выборы. В них приняли участие более сотни партий, но большинство голосов получила Национальная лига за демократию (НЛД), которую возглавляла Аун Сан Су Чжи, дочь героя освободительной борьбы генерала Аун Сана. Генералы не признали результаты выборов, а Су Чжи поместили под домашний арест. Из минувших 18 лет эта женщина, которую наградили Нобелевской премией мира, провела под домашним арестом 12 лет. А многие ее соратники из НЛД были брошены в тюрьмы.
Однако генералам пришлось заплатить высокую цену за подавление оппозиции. США и Европейский союз наложили экономические санкции на Мьянму. Санкции Вашингтона наиболее жесткие. Они запрещают американским компаниям торговать с ней, говорит Джон Верго. В результате для хунты не осталось иного выхода, как искать за рубежом партнеров, которые не очень щепетильны в вопросе соблюдения прав человека. Россия оказалась как раз таким партнером. И Бирма снова повернулась к ней лицом. Тем более что Запад фактически ввел эмбарго на поставки оружия военному режиму. А Россия с политическими условиями свои продажи не связывала.
«К тому времени сделку с Россией заключила Малайзия, которая приобрела истребители МиГ-29. Эти самолеты были поставлены и Республике Бангладеш. Бирманское руководство осознало выгоды военно-технического сотрудничества с Россией и закупило сначала вертолеты, а затем 10 истребителей МиГ-29, – говорит Аида Симония. – Затем российские компании были допущены к разведке нефтяных месторождений. В мае 2007 года между нашими странами было заключено соглашение о сотрудничестве в области развития атомной энергии. Предусматривается строительство атомного реактора и создание центра ядерных исследований».
Но в целом возможности России каким-то образом воздействовать на эволюцию режима в Мьянме минимальны. Основным его покровителем на международной арене остается Китай. Доктор Керри Браун, научный сотрудник Чэтем Хауса (Королевского института международных отношений в Лондоне) в беседе с корреспондентом «НГ» сказал, что «Китай считает Мьянму своей сферой влияния и не хочет допустить широкого вовлечения Запада в ее дела».
В то же время Китай не желает и возникновения очага нестабильности у своих южных границ. Поэтому, когда в прошлом году в ООН обсуждалось положение в Мьянме в связи с репрессиями военных против участников протестов, Пекин посоветовал Госсовету проявить сдержанность. Как отмечает в этой связи доктор Браун, «между армией КНР и армией Мьянмы давно налажены тесные связи. Китай поставил соседу много военной техники. Мьянма богата энергоресурсами. Китай хочет получать у нее нефть и газ. Уже развернуто строительство трубопровода, который соединит Мьянму с китайской провинцией Юньнань».
Китай намерен установить контроль над запасами углеводородов на шельфе Мьянмы. Но у него есть конкурент – Индия. Между этими двумя гигантами идет острое, хотя и негласное соперничество. Индийцы, прежде критиковавшие хунту за нарушения прав человека, больше с критикой не выступают. Они стремятся застолбить присутствие своих компаний на рынке энергоресурсов Мьянмы. В прошлом году Индии удалось подписать с ней большой контракт в этой области.
Враждебный Запад и дружественные соседи
Другие соседи Мьянмы также не присоединились к хору голосов западных лидеров, обрушившихся на военное руководство страны. Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), куда входит Мьянма, ратует за благожелательный подход и диалог с ней. Словом, страна не столь уж сильно изолирована на мировой арене, как это изображает западная пресса. А санкции, наложенные США и Евросоюзом, лишили их рычагов давления на Мьянму. Ведь у них практически нет экономических связей с этой страной, говорит Джон Верго.
Значит, генералы твердо сидят в седле? Доктор Браун полагает, что «режим разгромил оппозицию и потому может продержаться несколько месяцев, год, два». «Но в долгосрочном плане режим неустойчив», – говорит эксперт.
Аида Симония напомнила о том, как повлиял природный катаклизм на судьбу Пакистана. В 1970 году ураган, обрушившийся на Восточный Пакистан, унес до полумиллиона жизней. Военный режим в Исламабаде не принял адекватных мер для помощи людям. На выборах в провинции победила оппозиция, ее лидер возглавил освободительное движение. В итоге на месте Восточного Пакистана образовалась независимая Бангладеш.
Можно спорить, правомерно ли примерять пакистанский прецедент к Мьянме. Но неуклюжая и запоздалая реакция властей на стихийное бедствие свидетельствует о том, насколько назрели демократические перемены в стране, которой более 40 лет правят военные.
Дарья Гармоненко 