Веселая трагедия в стихах

О свойствах страсти... Сцена из спектакля «Сон в летнюю ночь». Фото с сайта www.shakespearesglobe.com

Пять дней, начиная с сегодняшнего вечера, спектакль лондонского «Глобуса» будут играть в Москве на сцене Театра им. Моссовета в рамках проекта Международной конфедерации театральных союзов «Театры Великобритании в Москве и городах России». А до того спектакль сыграли в Екатеринбурге, Пскове, в Петербурге - на Восьмом международном театральном фестивале «Александринский». Спектакль художественного руководителя театра «Шекспировский Глобус» Доминика Дромгула завораживает.  

В эпоху постдраматического театра трехчасовой спектакль, решенный в эстетике традиционного психологического театра, ни на миг не позволил публике отключиться от происходящего. Сценография Джонатана Фенса традиционна: дворец (определим его как типовой) в шекспировских Афинах, на фоне которого в нужных сценах возникает лес с феями и эльфами, где проблуждают «майскую ночь» влюбленные, куда придут афинские ремесленники репетировать  «веселую трагедию в стихах» о Пираме и Фисбе и где произойдут фантастические события. Лес создается самыми скромными средствами – парой лесных коряг и ветвями деревьев. Все дело в атмосфере старой веселой Англии, с блеском и юмором создаваемой актерами. 

Три пласта комедии – любовный,  фантастический и театральный –  органично, без единого шва сочетаются благодаря романтической иронии и романтическому двоемирию. Свойственная человеческой натуре двойственность  в спектакле проявляется  наглядно: некоторые актеры воплощают по два персонажа. То, что один из этих персонажей сказочный, стирает границы между жизнью и сказкой, явью  и сном. Афинский правитель герцог Тезей  и повелитель сказочного мира Оберон (Аден Джиллет), царица амазонок Ипполита и повелительница фей, строптивая супруга Оберона (Джейни Ди) принадлежат к одному психологическому типу и обладают сходными темпераментами. Герцог и Оберон – властители, мечтающие о любви и заслужившие ее своими подвигами. Царица амазонок Ипполита и  повелительница фей, строптивая супруга Оберона – этакие предтечи феминисток, сложившие оружие  перед любовью. Режиссер  и менеджер «Пирама и Фисбы» плотник Пигва (Брендэн О'Хиа) – свой в сказочном мире. Он – Первая фея в волшебном царстве. Пэк, фольклорный славный добрый малый Робин, в блистательном исполнении Молли Логан обрел своего двойника при дворе герцога в лице юного Филострата. Актриса сотворила неуемный, озорной, иногда коварный образ-двойник. 

Все пласты комедии тесно пригнаны друг к другу, составляя единое целое. В это немалую толику вносит композитор Клэр ван Кампен.  Музыка, как и во времена Шекспира, составляет общий фон, акцентируя психологические ситуации от возвышенных до низких и до буффонных. Артистичные  музыканты превосходно общаются в коротких интермедиях с публикой, впрочем, как и остальные актеры – иногда на русском языке с импровизированным текстом! 

Из трех пластов комедии самыми трудными для современного театра являются любовные сцены, кажущиеся многословными. Чего только не придумывают режиссеры для их оживления, вплоть до  того, что шекспировских персонажей укладывают на кушетки Фрейда, имитируя психоанализ.  Дромгул  решает любовные сцены в чисто психологической манере. У молодых людей бродит кровь, они запутываются в своих чувствах. В ночном лесу они ощущают неведомую им прежде раскованность, что приводит к  бурным ссорам и не менее бурным выяснениям отношений.  Квартет молодых актеров  (Беатриц Ромилли, Лизи Уотс, Филип Корея, Джейми Чэндлер) темпераментно, с изрядной долей иронии, ни разу не изменив чувству меры, разыгрывает эти сцены. Смелое пластическое решение  подчеркивает двусмысленность ситуаций, в которых повинны лесные духи, и прежде всего Пэк.

Пласт, раскрывающий дворцовые порядки и нравы, отличается благородной сдержанностью, контрастирующей с началом спектакля, в котором пластически рассказывается об «укрощении строптивой» амазонки герцогом.

Рифм и отсылок  к другим пьесам Шекспира в спектакле немало. Молодые герои Лизандр и Деметрий  страстными витиеватыми признаниями  в любви напоминают Ромео, влюбленного в Розалинду. Театральные  сцены заставляют вспомнить напутствия актерам  Гамлета, предостерегающего их от грубых преувеличений. Мастеровой Пигва в спектакле обстоятелен, логичен в своих указаниях и полон достоинства, как истинный художник. Что касается Основы (Тревор Фокс), он, конечно же, jeune premier этой любительской труппы. Превратившись в осла, он продолжает себя вести как jeune premier. Свежее и остроумное решение придает особую пикантность этим сценам. Усмиренная, кроткая царица волшебного царства Титания превращается в поклонницу его таланта, как будто она, как и публика, смотрела картину «Бриджит Джонс: грани разумного» с его участием.

 Спектакль «Трагедия о Пираме и Фисбе», разыгрываемый перед высокородными и, безусловно, интеллигентными зрителями, пародиен, но в меру. Замечательно обыгрывается театральная  машинерия, ввезенная,  как и полагается, на телеге. Труды маленькой труппы не пропадают даром: публика благосклонна. Но кончается волшебная майская ночь.  Новобрачные останутся наедине друг с другом, лесные духи перед тем, как умчаться, «как сны во тьме, растаяв», пожелают счастья новобрачным, а крошка Пэк, прощаясь со зрителями, напомнит о странностях сновидений, и возникнет еще одна шекспировская рифма, на этот раз философская. Мудрый Просперо в «Буре» говорит: «Из той же мы материи, что сны». 

Прелесть трактовки  этой комедии  Домиником Дромогулом и труппой «Шекспировского Глобуса» в глубоком лиризме, оставляющем доминирующее впечатление после  спектакля, притом что уносишь с собой его изящество и грубоватость, веселье и пародийность. Многообразие, которое дарит настоящий театр.