К 70-летию Валерия Фокина

Валерий Фокин, если задуматься, самим своим театральным происхождением, обязан был стать реформатором. Вахтанговская школа – она ведь вроде бы тоже, как всё у нас почти, «от Станиславского», но, так сказать, немного в сторону, предполагается некоторое творческое развитие поисков К.С. Ну, а потом Валерий Владимирович Фокин был «ушиблен» информацией о Гротовском, знакомством с его театральными исканиями, и, как говорится, пошло-поехало.

Фокин – из тех, кто прививал нашему традиционному театру европейские искания и то, к чему в Европе пришли, развивая открытия Станиславского. И вся его жизнь в искусстве – такая вот парабола, если воспользоваться образами старшего современника Фокина, Вознесенского: «несутся искусство, любовь и история по параболической траектории».

Его первый спектакль, который видели, конечно, немногие, - «И пойду, и пойду!» - так подробно описан, что, кажется, будто так и видишь, представляешь себе эти две монологические истории, с Авангардом Леонтьевым, и с Константином Райкиным, по Гоголю и по Достоевскому. Два главных его автора – на много-много лет, до сих пор, и два важнейших в жизни Фокина актера. С Леонтьевым Валерий Фокин поставил потом один из главных спектаклей 90-х «Нумер в гостинице города NN.», по «Мертвым душам», полтора часа в небольшом специально построенном павильончике, на балкончике крохотного гостиничного номера Павла Ивановича Чичикова, за жизнью которого зрители – 60 человек – фактически подглядывали исподтишка. Почти без слов, среди звуков, сочиненных композитором Александром Бакши… Вообще, для Фокина очень оказалась важна верность в профессии, вообще-то – редкое качество в театре, для него очень важно было высказывание вместе, через своего актера, вместе с соратниками – художник, композитор, актер… Для “Сатирикона», да и не только для этого театра, важнейшими стали опыты сотрудничества с Фокиным – «Превращение» по Кафке, а через много лет – «Константин Райкин. Вечер с Достоевским». В этом – наследование студийности, которую не мешает ему пестовать ни академический, бывший императорский Александринский театр, ни годы, которые идут и проходят.

Как всякий художник, он переживает и взлеты, и падения, и победы, и кризисы, порой затяжные, но именно Валерий Фокин сумел поставить несколько важнейших спектаклей для нашего русского театра, и для русской культуры в целом, сперва – в «Современнике», куда его пригласила Галина Волчек и приход Фокина ознаменовал собой некий новый важный этап в жизни театра, который потихоньку очухивался от расставания со своим отцом-основателем Олегом Ефремовым, потом – «Творческие мастерские», на руинах которых он построил свой Центр им. Вс. Мейерхольда, сегодня – новая жизнь Александринского театра, возрождение этой сцены – и в буквальном и вообще во всех смыслах, тут и реконструкция, совершенно уникальная, которой без его личного участия не вышло бы, и, конечно, спектакли, начиная с его «Ревизора», взбодрившего и труппу, и саму петербургскую публику. Интроверт, погруженный в себя, отгородившийся от мира черной одеждой («дежурная» черная одежда сцены рифмуется с его любимым цветом, он всегда ходит в черном, кажется, всегда), он, тем не менее, лучшие свои спектакли ставил в диалоге – с понимающими, чувствующими его актерами, целой командой близко думающих и чувствующих театр, как и он. В этой способности одновременно быть и в гуще событий – споров о театре, членом разных официальных и важных советов – и сосредоточенно заниматься профессией, его – важный и редкий талант.