Григорий Заславский Нахваливать такие спектакли – дело неблагодарное, такие восторги вызывают естественные сомнения: убедиться же в справедливости «авансов» часто уже невозможно, еще вчера спектакли играли в учебном театре, а сегодня его уже нет «в живых».
Но и эти спектакли – особенно такие удачные, как нынешняя «Бедность не порок», – необходимо запечатлевать, фиксировать, поскольку спектакли такого качества, такой, если можно так сказать, подробности и проработки, у нас сегодня – редкость. Увидеть такой – по-моему, уже большая удача. Для зрителя, для критика. Для участвующих в нем актеров – хорошая школа, другим на зависть.
Коручеков берет «Бедность не порок» – одну из самых простодушных и на первый взгляд простых комедий Островского, одну из ранних, из первых, со злобным самодуром купцом Гордеем Торцовым и его братом, наследующим русским юродивым Любимом Торцовым, с наивной историей любви, вставляет в уста героев этой пьесы фрагменты из более поздней и актерской комедии «Лес», так вводит, укрупняет театральную тему, театра в театре, потому что и у Островского, как у Шекспира (у нашего русского Шекспира!), весь мир – театр, и люди в нем актеры...
Там, где у Островского – песни и ряженые, Коручеков добавляет еще от себя, но без избытка, а ряженые комедианты у него... Говоря высоким штилем, режиссер, приникая к живительному роднику вахтанговской традиции, выводит на сцену целую бродячую труппу, которая играет жалобную комедию с Бригеллой и Арлекином, Панталоне и парой молодых влюбленных, в общем, что твой «Пирам и Фисба», если вспомнить уже упомянутого Вильяма Шекспира и его ремесленников из «Сна в летнюю ночь». Такой вот выходит оммаж Гоцци и великому прошлому вахтанговской сцены, – его молодые актеры должны уметь носить маски и играть героев комедии дель арте. Они и играют. Умея. Живо, озорно, смешно.
Как еще сказать, чтобы передать переполнявшую публику радость, которая, когда спектакль закончился, не отпускала актеров со сцены до тех пор, пока они не спели на бис финальную песню. Спели – тогда только отпустили.
В этом спектакле есть все, что так любит публика в дипломных работах, – чувство локтя, партнеров, еще не соперников, а друзей, актерской компании, молодого, даже еще точнее – молодецкого задора, но есть больше – подробность существования, проживания, «тонкая настройка» эмоций и чувств, особенно в парных сценах, к примеру, когда остаются вдвоем Митя, приказчик (Юрий Цокуров) и дочка Гордея Карпыча Люба (Евдокия Маляр). Когда она поет, конечно, годы, проведенные в гнесинской школе, дают себя знать. Хорошо поет. И с душой, что, конечно, важно для Островского. Игровая стихия – игра в купеческие страсти и сильные чувства, игра с перебором, с нажимом, эксцентрические, почти цирковые падения туда и сюда пьяного купчика Гриши Разлюляева (Егор Строков) без швов соединяются с игрой совершенно иного рода, иной манерой, где слезы в глазах и ручейками стекающие по щекам Любы вызывают совершенно естественное и живое сочувствие, сострадание, соболезнование.
И еще одно важное качество этой «Бедности...». Режиссеры сегодня – редко читатели, а тут можно вообразить, что Коручеков внимательно проштудировал важную для понимания Островского книгу Нины Шалимовой, которая в своих размышлениях и почти математических выкладках-формулах доказывает, что без души Островский блекнет, тускнеет, теряет силу. У него для его героев душа – на первом месте, впереди всего. И не менее важно для его лучших героев и для тех, кто сперва ропщет, а затем – непременно – прозревает, очень важно христианское смирение, и в этом тоже – влияние и победа души надо всем прочим, купеческим и прочей суетой. Вот это все в спектакле Александра Коручекова есть. На редкость. Так много всего.
Есть надежда, что спектакль еще сыграют в следующем сезоне в Театральном центре «На Страстном».
Дарья Гармоненко 