Лечение по прямой линии

Фото сайта kremlin.ru

В ходе «Прямой линии» Владимир Путин обратил внимание на здравоохранение. Он подчеркнул, что главной проблемой является доступность медицинской помощи, назвав ее задачей номер один. Еще в прошлом году на такой же «Прямой линии» он говорил: «Мы должны сохранять пусть даже избыточное количество больниц, поликлиник, ФАПов (фельдшерско-акушерских пунктов. – «НГ»). Их бездумное сокращение недопустимо». А сейчас отметил как положительный сдвиг построенные за последние три года 2 тыс. медицинских объектов.

Понятно, президент сам не ездит по районным больницам и сельским фельдшерско-акушерским пунктам, пользуется теми цифрами, которые ему предоставляют. Никто ему не докладывал, что с 2000 по 2015 год количество больниц в России сократилось в два раза – с 10,7 тыс. до 5,4 тыс. По подсчетам Центра экономических и политических реформ (ЦЭПР), на основании данных Росстата, в год закрывается в среднем 353 больницы. В своем докладе «Здравоохранение. Оптимизация российской системы здравоохранения в действии» специалисты отмечают, что, если власти продолжат закрывать больницы такими темпами, то к 2021–2022 годам количество медицинских учреждений в стране достигнет 3 тыс., то есть уровня Российской империи в 1913 году.

Вслед за больницами за последние 15 лет сократилось и количество больничных коек – в среднем на 27,5%, до 1,2 млн, подсчитали в ЦЭПРе. В сельской местности сокращение мест еще заметнее – почти на 40%. Закрытие больниц объясняли перенесением акцента на амбулаторное лечение. Но за 2000–2015 годы число поликлиник сократилось до 18,6 тыс. (на 12,7%), а нагрузка возросла с 166 человек в день в 2000 году до 208.

Беда не только с доступностью, точнее, с недоступностью медицинской помощи. «Мы просим вас, пожалуйста, помогите. Мы хотим жить, а не выживать. Мы вас очень просим нам помочь. Нам необходимо, чтобы в нашем городе всё возобновили», – взмолилась на «Прямой линии» Дарья Старикова из Апатитов, 24-летняя девушка, у которой рак в последней стадии, а лечили ее от совсем другой болезни. Во всем скорее всего поспешат обвинить врачей, но ведь диагноз девушке поставил не онколог, которого не было. В Апатитах нет узких специалистов, закрыты кардиология, хирургия и роддом, нужно добираться до Кировска.

После разговора с Путиным девушку поместили в Мурманский онкоцентр, готовы оплатить ее лечение в зарубежных клиниках. А вчера стало известно, что девушку отправили на госпитализацию в Москву. 

Вопрос: что будет с теми больными, которые живут в других городах и поселках и которые не дозвонились до Путина? В Апатитах теперь, наверно, построят больницу. А в других местах, где медицинские учреждения «оптимизировали»?

«У нас один в один ситуация в Алапаевске. Только и морг еще закрыт. А рожать и лечиться – в соседние города, куда не менее часа езды», – пишет в Facebook жительница Свердловской области.

«Так у нас в городе такая же ситуация», – сообщает жительница Екатеринбурга.

Федеральная служба по надзору в сфере здравоохранения начала проверки по фактам нарушений, о которых жители России сообщили президенту Владимиру Путину в ходе «Прямой линии». Читать такое стыдно. Росздравнадзор не знал, что ли, о закрытии родильных домов и больниц? Жители протестовали, беременные в Ярославской области даже забастовку устраивали, не хотели покидать закрывающееся родильное отделение. И что? Отключили отопление. Дело было перед Новым годом – разошлись по домам как миленькие.

Теперь, после слов президента, казалось бы, что-то должно сдвинуться с места. Только как бы не сдвинулось в неожиданную сторону. Один раз ведь так и случилось.

В 2012 году, при очередном вступлении на пост президента, Владимир Путин издал так называемые майские указы. В соответствии с этими указами врачи к 2018 году должны были получать зарплату на уровне 200% от средней по региону. Финансирования же на это не выделили. Приказы, однако, требовалось выполнять. Выход в такой ситуации один: сократить половину врачей, а их зарплату добавить оставшимся. Некоторые эксперты предполагают, что именно необходимость выполнять майские указы заставила решиться на «оптимизацию» здравоохранения.