Сказки в осколках

Константин Арбенин. Зимовье зверей. Песни и сказки. – СПб.: Дельта, 2005, 352 с.

Фронтмен и автор всех песен питерской группы «Зимовье зверей» Константин Арбенин не умеет играть ни на одном из музыкальных инструментов. Даже на том убогом уровне, на котором играет большинство представителей так называемого «русского рока»┘ Он вообще не похож на музыкантов, выступающих на каком-нибудь рок-фестивале вроде «Нашествия», – практически не пьет спиртного, не говоря уже о наркотиках, не строит из себя «крутого мачо», не рвет показно на груди рубашку, не страдает натужно ни «за державу», ни по поводу того, что «девушка больна», не позволяет себе рифмовать «киндзмараули» и «сулугуни»┘

Когда-то он пел свои песни по кухням, отбивая себе такт ударами по карману брюк, наполненному мелочью. Потом появились музыканты, которые помогли ему стать чуть более похожим на существующий в массовом сознании образ рок-певца – получилась группа «Зимовье зверей». Однако он все равно продолжает сопротивляться – отказывается выступать в ночных клубах и кабаках (только в концертных залах, пусть и небольших), не лезет на музыкальные каналы телевидения, а иногда по старинке поет без аккомпанемента┘ Зато он с завидной регулярностью выпускает книги, а его рассказы и сказки печатались в журналах «Знамя», «Если» и «Техника – молодежи».

В новую книгу Константина Арбенина вошли все на сегодняшний день тексты его песен и либретто двух музыкальных сказок, исполняемых коллективом. Это не просто прихоть – иногда его тексты просто трудно «переварить», восприняв на слух. Судите сами: «Дом на сваях построен не мною,/ Но я освоился в нем и не ною./ Новый Ной с голубою волною,/ Но волной не поможешь Ною./ Дом на сваях боится зноя/ И присвоенных снов-видений,/ Я покину его весною,/ Сделав сноску на Ноев гений./ Но – Евгений бежит наводнений,/ А за ним мчится всадник из меди./ Масс-Медина как новый гений –/ В доме на сваях мы с ним соседи». Песни группы «Зимовье зверей» наполнены не только игрой словами, но историко-культурными аллюзиями. «Я оторвался от своих корней,/ Ты приросла к оторванности дикой –/ Мы наравне. И в Ад за Эвридикой,/ Уставший не спускается Орфей./ До февраля – скучаю, как могу./ Терплю, не слыша отклика кукушки./ И вижу тени – Башлачев и Пушкин/ Ждут третьего на меченом снегу┘»

Константин Арбенин – питерский интеллектуал, отлично ориентирующийся в мифологии, истории и классической литературе. При этом он далек от интеллектуального снобизма – мифологические персонажи близки ему так же, как и его современники: одинокая девочка-хиппи, улетающая «туда, где солнце и тишь, где глюки и блики», музыкант, сочинивший «солидный медляк» в честь покинувшей его возлюбленной, или негр, «что стоит на остановке зимой». Более того – историко-культурные персонажи также становятся его современниками. Он жалеет Иону, съевшего кита, в котором вырос, разговаривает с воинами, сражавшимися на «Третьем Римском» и в «Троянском конном», он посылает двух добрых духов Джина и Тоника хранить покой гуляющих по городу влюбленных┘ Наряду с древними мифами и классической литературой Константин Арбенин черпает вдохновение в старых отечественных кинофильмах: «Мы, будто бы дети проторенных трасс,/ Привыкли в беде апеллировать к взрослым,/ Но взрослые снова, в двухтысячный раз/ Сбежали от нас через тернии к звездам». Родом из детства и две музыкальные сказки, которые написала и исполняет группа. «Свинопас» и «Звери ищут лето» напоминают аудиопостановки, которые когда-то звучали по радио и выпускались на пластинках. В них песенные номера чередуются с прозаическими и речитативными кусками.

Творчество Константина Арбенина и его группы «Зимовье зверей» подобно голограмме, каждый осколок которой непостижимым образом хранит в себе полное изображение. Их песни – яркие проявления синтетического жанра, в котором органически соединяются и текст, и мелодия, и исполнительское мастерство. Но его слова, оторванные от музыки, живут своей собственной полноценной жизнью. И утверждение того, что Арбенин – настоящий поэт, избравший песенный жанр для продвижения собственных стихов, объясняет этот парадокс лишь отчасти.