Легкие жанры элитарной литературы

Парадокс: любой творческий человек воспринимается крайне узко, он прочно ассоциируется с избранной профессиональной деятельностью. Казалось бы, творчество ломает любые рамки и стереотипы. Но, увы, общественное сознание не изменишь. Да и не только общественное.

Поэт Георгий Иванов вспоминал, как стал свидетелем разговора замечательного комедийного актера Макса Линдера с писателем-сатириком Аркадием Аверченко. От Линдера ждали искрометных шуток и острот – ведь именно таким он был на экране. А тут киноактер стал рассуждать «тоном педанта ученого» о собрании шедевров Рембрандта в Эрмитаже. Затем разговор перешел на «научную поэзию» Рене Гиля. «Я ненавижу все несерьезное, всякий вздор, юмористику», – признался великий кинокомик сидевшему рядом с ним Аверченко, который, судя по всему, с трудом, но все-таки удерживал заданную гостем высокую интеллектуальную планку разговора.

То же самое можно сказать и про создателей интеллектуальной литературы. Всякий раз, когда они заимствуют сюжеты из массовой культуры, это вызывает в лучшем случае удивление, а в худшем – жесткую критику. А ведь подобные случаи нередки. Не чурались детективных сюжетов и Федор Достоевский, и не любивший его Марк Алданов (роман «Ключ»). Вспомним «Счастливую смерть» Альбера Камю – явную полемику с «Преступлением и наказанием» чрезвычайно высоко ценимого им Федора Михайловича. Главный герой Патрис Мерсо совершает убийство некоего Загрея, но в отличие от Раскольникова не испытывает никаких мук раскаяния. Он проживает жизнь в свое удовольствие, тратя капитал жертвы, и умирает в глубокой старости. Смешивает элитарные жанры с элементами масскульта и Умберто Эко (от «Имени розы» до «Пражского кладбища»).

Швейцарский писатель Роберт Вальзер (1878–1956) в книге «Семейство Таннер» (1907) попытался возродить жанр плутовского романа. И он тоже не был одинок в своем замысле. Спустя несколько десятилетий по его стопам пойдет Томас Манн с «Признаниями авантюриста Феликса Круля», а затем все тот же Эко с его «Баудолино».

Главный герой Симон Таннер ищет себя. Он пробует работать в разных профессиях: банковского служащего, продавца книг, адвоката... При этом нигде подолгу не задерживается – продавцом прослужил всего-то неделю. И не из-за плохого характера (хозяин книжного магазина хотел его взять в штат), а из-за завышенных требований к себе и окружающим, стремлением сохранить внутреннюю чистоту. Хотя некоторые герои романа считают, что Симон, напротив, «слишком мало уважает себя и слишком большое уважение питает к другим».

Общение с многочисленными работодателями (вернее, «путешествия» от одного к другому «с жутковатой быстротою»), а также с не менее многочисленными родственниками (три брата и сестра) и возникающие при этом коллизии образуют собственно сюжет романа. Некоторые из этих отношений связаны с обманом, на который сознательно идет Симон. «Ох и плут же вы», – говорит ему одна из «жертв» «вроде как даже с радостью».

Конечно, Вальзер не стилизовался под плутовской жанр. В «Семействе Таннер» достаточно глубокого психологизма, что тоже роднит их создателя (и его персонажей) с прозой автора «Преступления и наказания». Вот, например, характеристика брата главного героя – доктора Клауса: «Он был из числа тех, кого потребность исполнять свой долг толкает сооружать из тягостных обязанностей целую башню, шаткую и непрочную». Таких обязательств ответственный Клаус брал очень много, что «как нельзя более наглядно доказывало, что именно людям долга никогда не удается исполнить все свои обязанности, что им-то легче легкого проморгать главнейшие обязанности и вновь вспомнить о них лишь впоследствии, когда, пожалуй, уже слишком поздно».

Может быть, именно после чтения таких страниц германский поэт Кристиан Моргенштерн в письме к издателю Вальзера Бруно Кассиреру (брату знаменитого философа) сравнивал Симона с Алешей Карамазовым, а саму книгу называл «больше русской, чем немецкой», указывая на язык, а не гражданство писателя.

Еще один русский след. На этот раз в швейцарской литературе.