Бес прецедентов

Сегодня, ретроспективно глядя на события последнего полугодия, трудно отделаться от впечатления, что в России готовилась реформа управления научно-технической сферой. Готовилась, готовилась, готовилась┘ да так и ушла в свисток.

Все началось с очередной смены министра промышленности, науки и технологий России. Бесцветного, ничем себя не проявившего Александра Дондукова на министерском посту сменил вице-премьер правительства РФ Илья Клебанов. Замена эта вряд ли как-то серьезно отразится на собственно научном направлении деятельности этого министерства-монстра: до науки - после всех проблем с промышленностью в целом, в особенности с промышленностью в системе ВПК России, - руки (и голова) нового министра будут доходить в последнюю очередь.

В лучшие времена, то есть при министре Борисе Салтыкове, Миннауки распределяло примерно 70% денег на науку. Сейчас через Министерство промышленности, науки и технологий РФ проходит не более 12% научного бюджета страны.

Вроде бы этого и добивалась в свое время академическая элита, активно лоббируя снятие "нелюбезного" ей Бориса Салтыкова с министерского поста. Но, как это ни парадоксально звучит, вот уже всегда осторожные в своих высказываниях члены президиума Российской академии наук разоткровенничались. Так, после проведения в январе 2002 года совместного совещания руководителей Минпромнауки и РАН ученый секретарь президиума РАН, академик Николай Платэ заявил: "Объединение науки и промышленности в одном ведомстве, думаю, было ошибкой. Все-таки нужды и устремления исследователей и производственников очень различные. А все разговоры о "сближении лаборатории и конвейера" так и остались разговорами. Рискну предположить, что очень скоро это будет понятно и в правительстве. Я же убежден в том, что нам необходим национальный государственный орган, координирующий научно-исследовательские работы в стране".

Поэтому и неудивительны сделанные в начале 2002 года заявления Ильи Клебанова: "В Минпромнауки появится абсолютно новый мощный инновационный блок. Вообще мне кажется, что нас тогда лучше будет называть Миннаукпромом".

По словам Клебанова, у Минпромнауки нет понятной идеологии работы. С этой точки зрения последовавшее в феврале 2002 года освобождение Ильи Клебанова от обязанностей вице-премьера правительства РФ с сохранением за ним поста министра промышленности, науки и технологий выглядит неким паллиативом. Теперь Илье Иосифовичу предоставлена вроде бы возможность полностью сосредоточиться на реализации задуманной министерской метаморфозы...

А государственной научно-технической политики как не было, в принятом смысле этого слова, так и нет до сих пор. Потому что любая политика (в том числе и научно-техническая) подразумевает в первую очередь управление процессами; у нас же все свелось опять-таки к управлению людьми.

Последнему утверждению вроде бы противоречит факт образования в начале ноября прошлого года Совета по науке и высоким технологиям при президенте РФ (СНиВТ). Но...

В положении о СНиВТ читаем: "Совет при президенте Российской Федерации по науке и высоким технологиям является консультативным органом при президенте Российской Федерации, созданным для информирования главы государства о положении дел в сфере государственной научно-технической политики, обеспечения его взаимодействия с научными организациями и деятелями науки, выработки предложений по определению приоритетных направлений этой политики┘"

Выходит, президент России до сих пор был недостаточно информирован "о положении дел в сфере государственной научно-технической политики"? Но ведь существует правительственная комиссия по научной и инновационной политике, возглавляемая председателем правительства России. То же Минпромнауки, согласно своему штатному расписанию, обязано ежегодно представлять (и представляло) президенту доклад о состоянии научно-технического потенциала России. Кстати, Минпромнауки ответственно и за выработку государственной научно-технической политики, и за формулирование списка приоритетных технологий. Возникает вопрос: как теперь будут разведены функции СНиВТ и Минпромнауки? Учитывая, что в составе Совета по науке и высоким технологиям - исключительно действительные члены и члены-корреспонденты РАН, "разбавленные" несколькими фамилиями действительных членов Российской академии медицинских наук, вряд ли можно говорить, что президенту РФ будет представляться вполне адекватная картина состояния научно-технической сферы в стране.

Между тем, как нам стало известно, в правительственные и президентские структуры давно уже поступали аналитические записки, основной лейтмотив которых - создание специальной правительственной комиссии. Во главе - человек, наделенный серьезными полномочиями, на уровне вице-премьерских; он полностью отвечает за формирование бюджета на науку, за приоритеты государственной научно-технической политики, за выработку государственных научно-технических программ.

В феврале 2001 года, комментируя по нашей просьбе еще только слухи о создании СНиВТ, Борис Салтыков высказал вполне здравую мысль: "На мой взгляд, такой совет может быть политическим консультативным органом в научно-технической сфере. Он не должен подменять правительство, Минпромнауки и вмешиваться, например, в бюджетный процесс. В противном случае, чтобы не создавать ситуацию двоевластия, надо идти до конца и строить полноценную президентскую модель управления".

Наблюдатели сразу отметили тот факт, что заместителем председателя совета назначен был президент РАН Юрий Осипов (председатель - Владимир Путин). Причем указ о создании СНиВТ был опубликован буквально накануне октябрьского, прошлого года, общего собрания РАН, на котором, как и ожидалось, Юрий Сергеевич Осипов без особых осложнений был избран на свой третий президентский срок.

Встреча президента Владимира Путина с новым составом президиума РАН 3 декабря 2001 года стала своеобразным продолжением общего собрания РАН, которое состоялось за две недели до этого.

Судя по всему, Владимир Путин захотел еще раз расставить акценты в том, как ему видится взаимоотношения государства с крупнейшей в мире научной организацией. "В конечном итоге наша общая цель - "развернуть" академию лицом к государству и обществу, сделать ее более эффективно функционирующей. Ведь воспроизводство самой себя не есть базовая цель РАН. Главное, как и в любом другом деле, это конечный продукт. РАН не просто важнейший атрибут государственности. Ее ресурс должен работать прежде всего на успех страны", - подчеркнул Владимир Путин.

Вот тут-то и возникает вопрос, на который так и не был дан ответ во время осенне-весенней волны научно-бюрократической активности в России: как превратить прогресс науки в научно-технический прогресс? Последние надежды получить внятный ответ испарились 20 марта 2002 года. В этот день прошло совместное заседание Совета безопасности РФ, президиума Госсовета и Совета по науке и высоким технологиям при президенте РФ. Участники заседания рассматривали документ, который называется "Основы политики РФ в области развития науки и технологий на период до 2010 года и дальнейшую перспективу".

Насколько можно судить по опубликованным откликам, участников заседания больше всего возбудил и вдохновил уровень мероприятия. Например, академик Николай Лаверов в интервью информационной службе "Страна.ru" заявил, что "за последние 15-20 лет впервые на таком уровне рассматривается вопрос о развитии науки. Это беспрецедентная ситуация".

Что касается "такого уровня": не далее как 21 июня прошлого года состаялось пленарное заседание научного совета при Совете безопасности РФ. На повестку дня был вынесен вопрос о направлениях государственной политики и неотложных мерах по развитию научного потенциала Российской Федерации на период до 2010 года. Было и специальное заседание правительства РФ, посвященное проблемам развития науки. В нем участвовали едва ли не все те же самые люди, что и в мартовском заседании СБ РФ. Так что непонятно: почему заседание, в котором участвует структура, не предусмотренная пока Конституцией России (Госсовет), и еще толком даже не определившийся в своих полномочиях консультативный орган при президенте РФ (Совет по науке и высоким технологиям), считается беспрецедентным?

Еще одно характерное признание академика Лаверова: "Академия наук к этому документу ("Основы┘") относится очень ответственно, мы практически каждую строчку в нем проанализировали и полагаем, что это важнейший политический документ, который определяет по крайней мере на 10-15 лет развитие фундаментальной науки и прикладных исследований для их перевода на инновационный путь развития". Приводимая ниже таблица позволяет сравнить по крайней мере три подобных "важнейших политических документа" за последние шесть лет. И тут, как видим, ничего беспрецедентного.