Станислав Минин. Каким будет новый президент-Путин, задается вопросом Эллен Барри из The New York Times. «Путин, версия 2.0», пишет журналистка, вряд ли радикально отклонится от заданного Дмитрием Медведевым курса в том, что касается улучшения инвестиционного климата, но едва ли будет реформировать политическую систему, ограничивать власть Кремля, последовательно выступать за независимый суд. В то же время в прошлую пятницу Путин заявил, что государственным лидерам стоит прислушиваться к правозащитникам, тогда как в 2007 году именно он говорил о тех, кто «шакалит у зарубежных посольств». Политолог Алексей Мухин, с которым побеседовала Эллен Барри, считает, что Путин – либерал, а авторитарная риторика и практика – не более, чем защитная реакция. В свою очередь, Александр Рар отмечает, что Путин помещен в византийский придворный контекст, а этой среде крайне сложно сопротивляться.
Ведущие российские чиновники во вторник попытались успокоить инвесторов, встревоженных неожиданным увольнением министра финансов Алексея Кудрина, пишет The Wall Street Journal. Глава Центробанка Сергей Игнатьев изменил свои привычкам и созвал во вторник брифинг для прессы, чтобы рассказать о перспективах рубля, а помощник президента Аркадий Дворкович написал в своем Твиттере, что у России есть все ресурсы для того, чтобы сохранить стабильность. Между тем, в своем регулярном отчете по России МВФ предупредил, что рост расходов делает страну уязвимой в случае падения цен на ее основной экспортный товар, нефть.
В России цари не оставляют трон, а умирают на нем, пишет в своем редакционном комментарии французская газета Le Monde. Путин – человек, который никогда по-настоящему и не отдавал власть, и теперь он вновь на полном основании вернет ее себе с новым президентским мандатом, а если позволит здоровье, то и с двумя. Соглашение между Путиным и Медведевым Le Monde называет циничным, недемократичным, свидетельствующим о слепоте российского руководства. Надеяться, считает издание, можно лишь на то, что Путин-2 не будет повторением Путина-1.
