Наталья Меликова
Гендиректор Большого театра Анатолий Иксанов объяснил Владимиру Путину, как много денег ему нужно.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
В стране стало традицией, что ни один вопрос не может быть решен без участия главы государства. Владимир Путин открывает библиотеку МГУ и чемпионат мира по фигурному катанию, предупреждает цунами и даже следит за развитием свиноводства в России. На этот раз в сфере внимания президента оказалась реконструкция Большого театра. Как пояснил корреспонденту «НГ» главный архитектор реконструкции Никита Шангин, президент здесь нужен, во-первых, для того, чтобы взять дело под свой личный контроль, а во-вторых – распорядиться об особом режиме финансирования. Ориентировочная стоимость работ составляет 1 млрд. долларов. «А где же взять такую сумму?» – «Так есть же Стабилизационный фонд», – ни минуты не сомневаясь, ответил Шангин.
Чтобы окончательно убедить главу государства в необходимости тотальной реконструкции Большого, Путина провели по самым сокровенным местам. Например, показали трюм Большого театра, откуда на сцену поднимаются декорации. В полумраке доисторические машины выглядели угрожающе, а специальный противопожарный состав, которым покрыты все коммуникации, напоминал пещерные сталактиты. Пахло кошками. «После реконструкции их не будет», – пообещала нам сотрудница театра, заметив, что именно отсюда «Жизель из могилы поднимается вся в белом».
В плачевном состоянии оказался не только трюм Большого театра. «Вы здесь, пожалуйста, не стойте, здесь радоновое излучение», – попросил меня Шангин, указывая на гранитные ступеньки. «Вы их менять будете?» – обеспокоено спросила моя коллега. Необходимость слома роскошной гранитной лестницы уже не казалась чем-то противоестественным. Шангин, кстати, бывший участник «Что? Где? Когда?», явно владел всеми необходимыми лоббистскими навыками. Главный архитектор рассказал, что очень много помещений будет построено под землей. «Здесь находится стык террас Москвы-реки и Неглинки», – увлеченно рассказывал Шангин. – Имеют место проблемы с фундаментом. И эти проблемы мы будем решать». «Знаете, в Библии есть дом на песке и дом на скале, – заговорил уже метафорами главный архитектор. – Вот мы будем строить дом на скале». На журналистах, похоже, репетировали выступление перед главой государства. А уже при самом Путине репетировали Николай Цискаридзе и Светлана Захарова сцену из балета Ноймайера «Сон в летнюю ночь». Они танцевали в зале, где потолок в трещинах, а на стенах страшные подтеки.
Все это видел президент перед ответственным совещанием, где решался вопрос о суммах и сроках выполнения реставрационных работ. Я спросила у министра финансов Алексея Кудрина, будут ли брать миллиард из Стабфонда. «Нет, Стабилизационный фонд трогать ни за что не будем», – заверил меня главный распорядитель российского бюджета. А через некоторое время поинтересовался у Германа Грефа: «Слушай, а вот эту сумму они ее откуда взяли?» – «Так 25 миллиардов рублей – ориентировочная стоимость работ», – пояснил глава Минэкономразвития министру финансов. «А-а-а», – удовлетворился ответом Кудрин. Для меня было очевидно, что глава Минфина активно готовился к совещанию с участием президента. В разговор включился Михаил Швыдкой, явно осознающий, от кого кроме президента здесь что-то зависит. «Да если бы вот этих двух ребят и президента не было, то все бы умерло, – убеждал журналистов Швыдкой. – А при них культура задышала». Кудрин чувствовал некоторую неловкость. Но диалог между высокопоставленными чиновниками продолжался дальше. «Слушай, за три года не осилим, – обратился Греф к Кудрину, начиная беседу о сроках реконструкции, – даже браться не будем».
Разговор прервал глава государства, который сказал уже не про три года, а про два. «Наша главная задача – выработать реалистичный план реконструкции и строго следить за графиком работ», – заявил Путин. По словам президента, во время экскурсии по Большому артисты говорили ему, что запланированный срок реконструкции – два года – велик. «Если для них это большой срок, то и для всех любителей театра он очень большой, поскольку могут произойти безвозвратные потери», – уточнил президент. И передал слово Швыдкому, который сразу пообещал сказать «только одну пафосную вещь». «Большой – это символ российской государственности» – после этой фразы Михаила Ефимовича стало понятно, что и миллиарда будет маловато. Глава агентства по культуре и кинематографии сообщил Путину, что реконструкция театра будет стоить 25 млрд. руб. «Сколько?» – аккуратно переспросил президент. «Двадцать пять миллиардов рублей», – внятно произнес Швыдкой, сообщив, что треть денег пойдет на работы по золоту, а пятая часть на уплату различных налогов, тут же призвав профильных министров помочь в решении этой непростой проблемы.
Внимательно выслушав все стороны, президент вернулся к главной теме мероприятия, а именно – к деньгам. Он попросил четко определиться с объемом средств, необходимых для реконструкции Большого, а также Мариинского театров. «Говорят, что у денег нет совести, а сам факт того, что заявленная сумма постоянно увеличивается, говорит, что все исполнители хотят на этом заработать, – сказал он. – Ничего удивительного здесь нет, но главное, чтобы наши затраты и их доходы были в рамках существующих в мире норм». По его словам, у нас есть прецеденты, когда на знаковых объектах исполнители так зарабатывали. Правда, глава государства подчеркнул, что реконструкция Большого и Мариинского театров – это приоритетные проекты: «Это символы России, очень правильные и нужные нам». А в заключение глава государства попросил собравшихся скорее начать работу. «Будем эту работу на разных этапах обсуждать у меня в Кремле», – предложил Путин. «Если будут сложности, я готов вам помочь» – наконец прозвучала искомая фраза.
Заметим, что до сих пор ни в обществе, ни в самом театре нет единства мнений относительно того, как надо реконструировать Большой театр. Как призналась мне сотрудница театра, все прекрасно помнят, что, например, Третьяковку реконструировали 10 лет, а когда закончится реставрация дома Пашкова, никто не знает. И еще хорошо помнят, как в ходе недавней реконструкции Малого театра грунтовые воды полились в сторону Большого. В день визита главы государства по коридорам Большого витали фразы типа: «Никто не знает, вернемся ли мы сюда когда-нибудь», «Одну лишь оболочку оставят», «Если Большой театр закроют, то это навсегда».
