Новый Большой стиль

Кампания по выборам в Государственную Думу 2007 года завершена. Ее результаты станут главной темой следующей недели. Сейчас самое время поговорить собственно о том, как она проходила.

«Застойная» стилистика, черты которой увидела в проходящих выборах радикальная (и радикализировавшаяся) оппозиция – это, безусловно, чувство стиля. По крайней мере то, как она его понимает. Но чувство порой может изменить. Рациональное осмысление происходящего, которое пытался дать, например, СПС в своих чугунных «антисоветских» роликах, не выдерживает никакой критики. Вспомним Довлатова: после советских писателей стоит более всего опасаться писателей антисоветских. Это тот самый случай. Чувство стиля подвело опасающихся потому, что на смену политическому постмодернизму 90-х пришел наконец Большой стиль. Только вот совсем не застойный, а современный. Стиль, свойственный новому политическому и культурному пространству. Стиль великой державы, не сомневающейся в своем величии.

В некоторых деталях новый политический стиль весьма своеобразен. Дело в том, что массовая мобилизация в условиях глобального падения интереса к политике востребует эффективную организацию. В ходе праймериз Альберта Гора на одной из больших встреч с избирателями оказалось сразу несколько служивших с кандидатом ветеранов Вьетнама. И Гор отдал им честь. Кто-нибудь в состоянии поверить, что ветераны оказались рядом с Гором случайно? Форум сторонников Путина – разве это (по стилю) не большой предвыборный митинг ХДС/ХСС или Республиканской партии США? Перед нами классическая трехтактная схема: разогрев с флагами – лидеры общественного мнения – главный герой с главной речью, в которой он ставит задачи и называет врагов. А овации президенту – что в них, собственно говоря, тоталитарного? На одном из пафосных выступлений в Конгрессе Джорджу Бушу в течение часа аплодировали более 80 раз, и это при том, что Буш по масштабу ораторского таланта совсем не Цицерон. Да и не Путин, строго-то говоря.

Но дело, конечно, не только и не столько в формате предвыборных акций или тональности речи президента. Выборы действительно превратились в референдум о доверии Владимиру Путину как национальному лидеру – это знак Большого стиля. Но совсем не ограничение демократии, не унылое безальтернативное голосование, а, напротив, кульминационный – и принципиальный! – момент демократического выбора. Такой же, как вопрос о повторной поддержке курса Рузвельта в конце 1930-х, обращенный американским президентом к нации. Такой же, к какому призвал Францию де Голль, ставя на карту общенационального референдума свою административную реформу.

Вопрос о доверии Путину – отнюдь не дежурный, а вполне реальный и даже драматический. «Единая Россия» призвала сказать Путину и его плану «да», и масштаб ее кампании таков, что это послание дойдет до каждого избирателя. Однако есть две политические партии, которые ясно говорят Путину и его плану «нет». И для СПС, и для КПРФ это осознанный выбор. Выбор, продиктованный их витальными интересами.

Угроза популизма и угроза олигархической реставрации, олицетворяемые КПРФ и СПС, продолжают оставаться реальными. Дать по-настоящему системный, окончательный ответ на эти угрозы может только национальный лидер – Владимир Путин. Возглавив список «Единой России», он делает это жестче и ярче. Стиль в известной степени диктует содержание.

Партизация политической системы, которая стала главным фактом этой кампании, дает шанс партиям, которые имеют ясное идеологическое послание к избирателю. Это вызов эпохи Большого стиля, самим своим существованием отрицающего постмодернистскую идеологическую мешанину. Те, кто воспринял этот вызов и адекватно ответил на него, приняв новые правила игры (КПРФ, ЛДПР), сохранятся как субъекты политического процесса. Те же, кто отказался от идеологической идентичности – и изменил своему собственному стилю, кстати говоря, – во имя чисто технологических задач, решаемых примитивными методами (СПС), по большому счету обречены. Свидетельства этому мы уже наблюдаем. Борис Немцов, бьющий по лицу под телекамеры недовольного им молодого человека, – это больше, чем политическое самоубийство. Это кризис стиля.

Политическая система России – конечно, последовательно демократическая. Не только потому, что выборы проходят сегодня полностью по пропорциональной системе (что очевидно демократичнее системы мажоритарной). И не потому, что отменены архаичные графа «против всех» и минимальная явка. И не потому даже, что национальные демократические институты существуют второе десятилетие и развиваются вполне органично. Главное в том, что она отражает интересы большинства и опирается на поддержку большинства – впервые за долгие годы. Вопрос о том, что Путин превращается из «главного менеджера страны» в национального лидера, решается не узким кругом посвященных, а на общенациональных выборах. И в этом тоже знак Большого стиля.

Большой стиль для державы, которая хочет реально влиять на ситуацию в мире, – это еще и Большая игра. Постоянные внешние вызовы: угроза сокращения сферы влияния, угроза ограничения суверенитета, угроза потери контроля над нефтяным и газовым транзитом – обрекают Россию на максимально жесткое артикулирование собственных национальных интересов и на последовательное их отстаивание.

И сегодня, когда вызовы очевидны, говорят об их отсутствии или жалуются на искусственное нагнетание ситуации именно те, кто в сознательном возрасте пережил крушение СССР.

В исторический момент референдума позиция каждого должна быть простой и ясной. «За» – значит развивать национальные демократические институты. «Против» – значит выбрать «демократию по-большевистски» или олигархическую демократию 90-х. Чувство стиля сыграет в этом выборе немаловажную роль.