Станислав Минин. В Доме малютки кузбасского города Прокопьевска 5 февраля состоялось массовое крещение детей-сирот до трех лет. Благочинный Прокопьевского округа Кемеровской и Новокузнецкой епархии протоиерей Владимир Колесников крестил 85 детей. Городские власти присутствовали и тем самым происходящее одобряли.
Православные и сочувствующие Церкви СМИ преподнесли событие как нечто исключительно позитивное, как добрую традицию. Между тем ситуация вызывает вопросы. Например, такой: если ребенка, растущего в семье, родители могут крестить в любом возрасте, то почему за сироту «выбор веры» делает госучреждение? Если ребенок остался сиротой, то означает ли это, что поступать с ним можно как угодно: крестить, обрезать, обращать в любую религию? А детям остается лишь радоваться тарелке супа и крыше над головой?
Массовые крещения сирот в детских домах подчас объясняют так: дескать, семейные пары, желающие усыновить ребенка, интересуются, крещен ли он. То есть крещеных берут более охотно, таинство дает им счастливый «билет» в полноценную жизнь. Руководство детдома, испытывающего нехватку финансов и кадров, в этом случае можно понять. Но как понять родителей, выбирающих себе ребенка по принципу «крещен – не крещен»? Будучи православными, они могут сами привести его в храм. Или они считают сиротство клеймом, которое смывается лишь святой водой, и не желают усыновлять «нечистого» ребенка? Язык не поворачивается назвать такое поведение милосердием...
«Детям, оставшимся без родителей, не на кого рассчитывать, и только вера в Бога и доверие к людям может дать им силы выжить», – заявил по совершении таинства протоиерей Владимир Колесников. Увы, но в его словах – большая доля правды. Социологи, занимающиеся проблемой сиротства в России на рубеже веков, констатируют: Дома малютки в нашей стране не компенсируют сиротам нехватку родительского тепла, а учат их выживать. Их первый учитель – нянечка, раздраженно реагирующая на детский плач и не берущая детей на руки («чтобы не привыкали»). Окружающий мир с пеленок рисуется им враждебным, люди – безразличными. Рассчитывать им действительно не на кого. Доверять тоже...
Крещение младенцев в детдоме – акт с социальной точки зрения бессмысленный. Мы привыкли считать себя людьми со всех сторон положительными, но стоит признаться самим себе: для большинства из нас сирота – «человек не такой, как мы». Наша действительность – не волшебная сказка, феи здесь не превращают золушек в красавиц, а погружение в купель не делает гадкого утенка прекрасным лебедем. Сирота остается маргиналом из-за предубеждений, бытующих в обществе. Эти предубеждения не лечатся церковными обрядами (пусть многие наши современники и считают эти обряды магическими).
Когда чиновник одобряет крещение младенцев в Доме малютки, государство, по сути, подписывается под словами: «Сироте не на кого надеяться, кроме как на Бога». Тем самым оно признает свое бессилие и поражение. Оно не может сделать так, чтобы на ночь 200 детей в приюте не оставались под присмотром всего одной нянечки. Чтобы работа в детдоме была нормальной, уважаемой работой, а не актом личного героизма и самоотверженности. Чтобы детдома не заполнялись, что называется, «под завязку», когда каждый лишний рот – трагедия. Государство, уповающее лишь на Бога, – слабое государство.
От этой слабости выигрывает Русская православная церковь. Сколько бы ни открывала она интернет-порталов, общение с современным «человеком разумным» дается ей с большим трудом. Крестить младенцев, а потом заявлять, что «в стране 80% крещеных, то есть православных», куда проще. Волнует ли Церковь то, что крещение зачастую никак не сказывается на дальнейшей судьбе ребенка?
Дарья Гармоненко 
