Георгий Ковалевский
фото предоставлено пресс-службой фестиваля «Рахлинские сезоны»
XIV Международный музыкальный фестиваль «Рахлинские сезоны» в Казани завершился концертом под управлением молодого итальянского дирижера Алессандро Кадарио, принявшего также участие в Транссибирском Арт-фестивале и выступившего накануне в Новосибирске и Москве. О том, что он думает о российских оркестрах и как сделать классику привлекательной для молодежи маэстро рассказал Георгию Ковалевскому.
- Что для вас значит Россия, куда вы приезжаете регулярно дирижировать разными оркестрами?
- Меня всегда привлекал мир русской музыки, русские композиторы и музыканты. Прежде чем приехать в вашу страну, я открыл для себя её образ через культуру, познакомившись в том числе с мощной исполнительской школой, которую очень ценю и уважаю. После опыта работы в Мариинском театре, случившимся еще до пандемии, я убедился в очень высоком уровне подготовки музыкантов. Мое последующее неоднократное сотрудничество с российскими оркестрами оставило самые приятные впечатления о вашей стране. Я продолжаю воспринимать Россию через музыку.
- Не кажется ли вам, происходящие процессы глобализации проникают в сферу академической музыки, влияя на характер и манеру исполнения у артистов. Насколько важно для оркестра сохранять свою индивидуальность, и возможно ли это?
- Мы живем в то время, когда открыт доступ к огромному количеству информации. Можно легко найти записи самых разных оркестров, послушать и сравнить интерпретации. Я вижу в этом положительный фактор. Можно выбирать себе образец для подражания и ориентироваться на лучшие образцы. Конечно, есть опасность потери творческой индивидуальности, но мой опыт работы показывает, что коллективы все равно сохраняют собственное лицо и имеют свой характер. Вот даже сейчас. Я провел концерт с Новосибирским оркестром, Российским национальным оркестром и, наконец, снова работаю с ГАСО Татарстана. Это три разных коллектива, каждый со своей индивидуальностью, обусловленной в том числе творческими принципами их руководителей. Вспоминаю, как в Италии впервые вживую услышал оркестр Петербургской филармонии под управлением Юрия Темирканова и был покорен изумительным звучанием струнных. Такого яркого и насыщенного звука у струнных мне до этого не приходилось слышать. Есть вещи, которые на каком-то внутреннем, физиологическом уровне присущи той или иной культуре, их невозможно точно повторить.
- Сейчас вы работали с ГАСО Татарстана. Если попробовать представить этот коллектив как одного человека, какой бы он мог быть?
- С оркестром Татарстана я делал сейчас романтическую программу, сочинения Мендельсона и Дворжака. Меня покорили фразировки и вибрато. Я бы представил этот коллектив как человека с открытым сознанием и развитым мышлением, он готов воспринимать разные культуры, но при этом сохраняет элегантность и стать. Поэтому у меня скорее возникает ассоциация с образом Петра Ильича Чайковского, который, как известно, был большой франт, ориентировался на европейские веяния, оставаясь при этом русским композитором. Оркестр Татарстана также очень дисциплинирован, это даже скорее японская дисциплина, нежели российская.
- В Казани ваш концерт закрывает фестиваль памяти выдающегося дирижера Натана Рахлина. Если ли примеры в Италии, когда проводится фестиваль в честь знаменитого дирижера?
- Поддерживать память о великих музыкантах – очень важно. В Европе, и конкретно в Италии, больше фестивалей, посвященных композиторам, Россини, Доницетти. Исключение – фестиваль в Парме, посвященный дирижеру Артуро Тосканини, поскольку он был родом из этого города. Имя этого музыканта носит и филармонический оркестр Пармы, и, пожалуй, это единственный оркестр в Италии, названный в честь дирижера.
- Вы много дирижируете русской музыкой в Европе, в том числе и в Италии, взяв на себя русский репертуар в Opera di Roma и на фестивале «Флорентийский музыкальный май». Ощущаете ли вы себя посланником русской музыки на западе, и есть ли у вас любимый стиль в русской музыке?
- Я, действительно, много дирижирую русской музыкой, и это помогает мне, работая с партитурами ваших композиторов, учиться чему-то новому, делая шаги в своем развитии. Если говорить о предпочтениях, то хотелось бы больше дирижировать симфонической музыкой Прокофьева и Шостаковича, которая не столь уж часто звучит в Италии. Также у меня особая любовь к Стравинскому, у которого я вижу разные влияния. Например, в «Жар-птице» ощущаю французскую традицию, в «Пульчинелле» подчеркиваю итальянскую сущность.
- В наше время существует множество разных подходов к интерпретации классической музыки. Кто из дирижеров вам ближе и какая манера вам больше нравится?
- Если говорить про классический репертуар, включая также романтическую музыку, то для меня важно опираться на интерпретации тех дирижеров, которые стараются исторически точно воссоздать штрихи, темпы и артикуляцию. Например, Гардинер или Арнонкур, подкупающие своей верностью материалу. Из современных дирижеров, кто мне близок по духу, назову Пааво Ярви. Например, симфонии Бетховена, я воспринимаю и чувствую именно как Пааво Ярви. Также мне очень интересно наблюдать за дирижерами-экспериментаторами, к которым отнесу Теодора Курентзиса. Что из его находок работает, а что – нет, стараюсь учитывать это в своем подходе, выстраивая материал так, чтобы все было логично и убедительно.
- Полтора столетия назад в Италии опера была массовым искусством. Сейчас же классика стала прибежищем для немногих, чаще возрастных людей. Как привлекать молодых людей в концертные залы?
- На самом деле в России многое делается в этом направлении. У вас в стране есть система музыкальных школ, благодаря которым с детского возраста можно прививать интерес к классической музыке, а также отмечать наиболее талантливых ребят. Классическая музыка воспринимается в России как возможность для личностного роста. Очень важно прививать любовь к настоящей музыке с детства, потому что потом это уже может быть поздно. В деле привлечения людей к классике может помочь и кинематограф. Например, в фильмах Паоло Соррентино классическая музыка представлена не как элитарное искусство, а как то, что доступно, позволяет расти и становиться лучше.
- Есть ли у вас какие-то любимые фильмы или сериалы, посвященные музыке?
- Если говорить о кинематографе, включая авторское кино, то мне очень нравится упомянутый выше Паоло Соррентино. Если говорить про сериалы, посвященные музыкантам, могу назвать «Моцарт в джунглях». В целом, я считаю, что любое упоминание о классической музыке в кино – хорошо, даже когда это не соответствует исторической правде, как, например, в замечательном фильме Формана «Амадей». Любая вещь, которая может приблизить обычных людей к классической музыке, - это здорово, даже если в ней есть какие-то недочеты. Иногда классические музыканты грешат снобизмом, что, на мой взгляд, не является правильно. Нужно привлекать к классике молодежь, разные слои общества, и неважно, как это будет делаться.
