Юрий Тавровский
Во время визита лидера КНР в РФ в 2023 году беседа Си Цзиньпина и Владимира Путина длилась около восьми часов. Фото с сайта www.kremlin.ru
Накануне 80-летия нашей двойной победы – над германским фашизмом и японским милитаризмом – будет весьма продуктивно рассмотреть вклад в нее «второго фронта». Но не того, который после долгих отсрочек открыли США и Англия на Западе, об этом написано и сказано достаточно. О «втором фронте» на Востоке необходимо чаще говорить не только с точки зрения исторической справедливости, но и нынешних отношений с нашими бывшими союзниками.
Китай стал для Советского Союза «вторым фронтом» с первого дня войны, прикрывая его тыл на Востоке. Ведя борьбу против японской агрессии с 1931 года, оказывая жертвенное сопротивление, Китай к началу германского нападения сковывал на своей земле около 1,2 млн солдат японской армии, насчитывавшей тогда 2 млн штыков. Опасаясь контрнаступлений китайских войск на фронте, протянувшемся на тысячу километров, вспоминая печальные итоги столкновений с Красной армией на озере Хасан и реке Халхин-Гол (1938 и 1939), а также анализируя состояние советских войск даже в первые месяцы наступления своих немецких союзников, в Токио решили подождать с нападением на Сибирь и Дальний Восток. Германия и Япония как участники Антикоминтерновского пакта заранее договорились ударить по СССР с запада и востока. В Токио разработали стратегический план «Кантокуэн» и даже наметили дату нападения – 29 августа 1941 года. Попробуйте представить трудности СССР в войне на два фронта одновременно. В тот раз самурайский меч не был обнажен для удара, но он висел над нашими восточными землями всю войну, вынуждая Кремль держать там миллионную группировку.
Всего за четыре года до этих событий роль «второго фронта» сыграл Советский Союз. Установив с 1931 года контроль над Маньчжурией на северо-востоке, а затем и над севером Китаем вплоть до Пекина, японцы в июле 1937 года развернули тотальное наступление на оставшиеся территории Китайской Республики. Никто в мире не пришел на помощь китайцам. Только Москва сразу стала их поддерживать. В рекордные сроки был подготовлен Договор о ненападении (Сталин не хотел провоцировать японцев формулировкой со словом «союз»). Были выделены кредиты на сотни миллионов долларов. Начались поставки самого лучшего советского оружия – самолетов, танков, артиллерии. В Поднебесную прибыли тысячи «добровольцев», севших за рули истребителей, за рычаги танков. В штабах развернулись блестящие стратеги, будущие маршалы Чуйков, Батицкий, Рыбалко, Жигарев.
Советская помощь не только изменила облик китайской армии, практически лишившейся авиации и танков в первые недели войны, но и, главное, укрепила боевой дух нации. В руководстве правившей партии Гоминьдан ослабли позиции деятелей, выступавших за капитуляцию. Они еще скажут свое слово – в 1940 году заместитель Чан Кайши в руководстве партии по имени Ван Цзинвэй образовал на занятых японцами землях марионеточное Центральное правительство. Этот «китайский генерал Власов» создал эффективную карательную машину и даже армию в 800 тыс. штыков. Нетрудно представить последствия капитуляции всего Китая по примеру Франции. Все ресурсы, включая армию, были бы использованы для нападения на Советский Союз.
Новые очертания «второго фронта» на Востоке
В 30-е годы Советский Союз по стратегическим соображениям сыграл роль «второго фронта» для Китая неофициально. Но в 1945 году ситуация изменилась. Вступив в войну против Японии в августе, Красная армия в считаные недели разгромила Квантунскую армию и войска марионеток из Маньчжоу-го. Ведь очистить свою землю тогда было не под силу ни дивизиям Чан Кайши, ни отрядам Компартии под руководством Мао Цзэдуна. Китайцы получили уже освобожденные территории и трофейное оружие, причем приоритетом пользовались коммунисты.
После победы Компартии в тяжелой гражданской войне (1946–1949) и с провозглашением Китайской Народной Республики Москва и Пекин в очередной раз оказались в положении «двух фронтов». Но на сей раз эти отношения носили уже глобальный характер. Шла холодная война, и в ней возникли два фронта – западный, советский, и восточный, китайский. Решимость помогать друг другу и идти до конца была зафиксирована в Договоре о дружбе и союзе, подписанном в Кремле в присутствии Сталина и Мао Цзэдуна 14 февраля 1950 года. Проверка договоренности двух вождей на практике произошла всего через несколько месяцев.
Китайские «добровольцы», спасая войска Ким Ир Сена, вступили в корейскую войну (1950–1953). В Китае называют ее «Война сопротивления американской агрессии и помощи Корее». Действительно, китайцам и корейцам противостояли войска 18 стран, но главную роль и основные потери несли китайцы и американцы. Недавно было объявлено, что число «мучеников», погибших на фронте, составило 197 тыс. Советский Союз официально не участвовал в войне, но обеспечивал союзников военной техникой, боеприпасами. Наши летчики и зенитчики прикрывали китайские города и позиции войск, участвовали в воздушных боях. Первые советские реактивные истребители сбили 1259 американских самолетов. Готовность Китая на огромные потери и возросшая мощь Советского Союза, получившего в 1949 году атомную бомбу, убедили Пентагон использовать ядерное оружие. А ведь бомбежки соседних с Кореей китайских городов всерьез обсуждались авторами атак на Хиросиму и Нагасаки. Глобальная холодная война чудом не стала «горячей».
Смерть Сталина в 1953 году поначалу не отразилась на связях КПСС и КПК, на союзнических отношениях СССР и КНР. В первые годы правления Хрущева Москва продолжала широкую помощь Пекину, обеспечив создание 156 крупных объектов промышленности. Быстро шло перевооружение китайской армии, создавалась военная промышленность, развернулась ядерная программа.
Со сменой хозяина Кремля стало меняться видение мировой обстановки, возникла надежда на возможность мирного сосуществования с капиталистической системой. Эта идея категорически не устраивала Мао Цзэдуна, о чем он и заявил на Совещании коммунистических и рабочих партий в Москве в 1957 году. Мао Цзэдун глубоко уважал Сталина, а в отношении СССР использовал конфуцианский термин «старший брат». Но он не видел в Хрущеве фигуру, соизмеримую с «вождем народов» и равную себе. После отказа предоставить готовую атомную бомбу он стал иначе смотреть на «старшего брата».
Переоценив достигнутые с помощью СССР успехи, Мао Цзэдун решился на эксперимент под названием «большой скачок», призванный, в частности, доказать независимость от «старшего брата». В закрытых партийных документах, а затем и в печати началась критика «ревизионистского» курса КПСС. В 1960 году из Китая были отозваны тысячи советских советников. Этот шаг вызывал дополнительные трудности для экономики КНР. Его последствия усилили недовольство просоветской части кадровых работников. Для ликвидации скрытой оппозиции и критики «большого скачка» Мао Цзэдун начал «великую пролетарскую культурную революцию» (1966–1976). Этот период в Пекине официально называют «десятилетием смуты».
«Два фронта» могут противостоять друг другу
«Десятилетняя смута» внутри Китая не могла не сказаться и на внешней политике, включая отношения с Советским Союзом. В 1969 году произошли крупные столкновения китайских и советских пограничников на амурском острове Даманский и на границе с Казахской ССР по речке Жалан-Эшколь. Эти символические события стали стимулом для американской дипломатии. Уже в 1971 году состоялись секретные поездки Генри Киссинджера в Пекин, а 23 февраля 1972 года в кабинет-спальню Мао Цзэдуна в резиденции китайского руководства пришел президент Ричард Никсон. Та живописная встреча вошла во все учебники истории, но не имела серьезных последствий и стала просто символом готовности Пекина открыть новую главу в отношениях с США. Учитывалась и конкуренция с Москвой, также готовившей Никсону триумфальную встречу (22–30 мая 1972).
В Китае продолжалась смута культурной революции, сам Мао Цзэдун дряхлел на глазах, а для Никсона в июне начался уотергейтский скандал. Время консумации договоренностей в спальне Мао Цзэдуна наступило только после его смерти. В конце 1978 года Дэн Сяопин был утвержден в качестве нового национального лидера на III пленуме ЦК КПК 11-го созыва (18–22 декабря). Ему предстояло восстанавливать разрушенную экономику. Дэн Сяопин понимал, что внутренних ресурсов Поднебесной недостаточно. Повторить опыт Мао Цзэдуна и обратиться за безразмерной помощью к Москве было невозможно. Поэтому уже 28 января 1979 года Дэн Сяопин прилетел в Вашингтон.
Он встречался с президентом Джимми Картером, министрами и влиятельными деятелями. Но главное, как считают американские историки, он договорился о создании «Всемирного антигегемонистского фронта». Факт существования соответствующего документа до сих пор не подтвержден ни одной из сторон. Однако даже устные договоренности скоро стали претворяться в жизнь.
Уже 17 февраля, через 11 дней после возвращения в Пекин, Дэн Сяопин отдал приказ «преподать урок» Вьетнаму за борьбу с пропекинским режимом Пол Пота в Камбодже. Китайские войска вторглись в приграничные провинции соседней социалистической страны. Как и нападение на советских пограничников в 1969 году, эта акция доказывала Западу готовность Пекина поменять стороны в противостоянии «двух фронтов».
На фоне не очень славной вьетнамской эпопеи большая удача ждала Пекин в экономике. В Поднебесную в порядке «разведки боем» пришли фирмы из Гонконга, Тайваня, стран Юго-Восточной Азии. Они наладили ликвидированную еще в 50-е годы инфраструктуру частного бизнеса. Затем настал черед крупных компаний из Японии. Германии, США. Дэн Сяопин провозгласил стратегический курс «реформ и открытости». Западные стратеги и идеологи хотели одновременно и превратить КНР в противовес СССР, и добиться «смены красного флага», перевода страны на рельсы либерального капитализма. Эта стратегия получила название «конструктивное вовлечение».
Обнаружив враждебно настроенную ядерную державу на своих восточных границах, руководство СССР приступило к их экстренному укреплению. Перебрасывались войска, создавалась система укрепрайонов непосредственно на границе. Начали строить БАМ в качестве запасной рокадной дороги на случай ударов по Транссибу, местами проходящему в нескольких километрах от соседней страны. Развернулась пропаганда, вытеснившая в народе симпатию к Китаю времен 40–50-х годов. КПСС стала создавать «антимаоистский» блок внутри международного коммунистического движения. СССР был вынужден готовиться к войне на «два фронта». Эта подготовка привела к перенапряжению сил, к поискам компромиссов с Западом. Давление по всему периметру границ и идейные шатания внутри страны в конечном итоге привели к распаду Советского Союза.
На пути возрождения добрых традиций «двух фронтов»
Симбиоз плановой социалистической экономики и методов рыночного либерализма при контроле за обоими сегментами со стороны Компартии под названием «социализм с китайской спецификой», а также поддержка Запада позволили Китаю быстро восстановить народное хозяйство и наращивать производство невиданными темпами. Однако конвергенция породила неравномерность развития регионов, отраслей, безработицу и имущественное расслоение.
Попытки конвергенции, внедрения рыночных принципов в Советском Союзе не дали ожидавшихся результатов. Перестройка не привела к ускорению развития экономики и общества, а гласность ослабила государствообразующую роль правящей партии. Пытаясь ослабить давление западного и восточного фронтов, Михаил Горбачев провозгласил пришествие «нового мышления». Он стал налаживать связи с США и странами Западной Европы. Началась подготовка к восстановлению официальных связей КПСС с другой правящей коммунистической партией – КПК.
Отправляясь в Пекин (15–18 мая 1989 года), Горбачев рассчитывал обсудить с Дэн Сяопином китайский опыт «рыночного социализма». Однако визит начался с проблем на фоне выступлений молодежи. Даже не удалось провести традиционную церемонию встречи на площади Тяньаньмэнь. Увиденные своими глазами огромные толпы манифестантов произвели глубокое впечатление на советского лидера. Как куратор китайского направления в Идеологическом отделе ЦК КПСС и участник подготовки визита, я был на закрытом совещании в посольстве СССР в конце первого дня визита. Обращаясь к участникам прибывшей из Москвы делегации и руководству посольства, Горбачев тогда сказал: «Вот тут некоторые подбрасывают мне разговоры про «китайский путь». Сегодня я увидел, куда ведет этот путь – на площадь Тяньаньмэнь. Мы этим путем не пойдем».
Практически совпавшие системные кризисы советской и китайской моделей социализма поставили правящие партии и сами государства на грань катастрофы. Многолетний опыт жестокой борьбы и железная воля Дэн Сяопина преодолели длившуюся две недели панику в руководстве КПК и помогли принять решение о разгоне демонстрантов. Это позволило удержать руководящую роль Компартии как вертикали государственной власти, сохранить единство Поднебесной. Двумя годами позже нерешительность Горбачева помешала попыткам сохранить КПСС как экосистему государственной власти и привела к распаду Советского Союза.
Последствия внутренних кризисов помешали материализовать результаты восстановления отношений правящих партий. Крах КПСС и распад СССР напугали руководство КПК, понимавшее сходство матрицы партийно-государственного устройства. Наступила «подморозка», на три года затормозившая экономические и социальные реформы. Сближаться с новой Россией в таких условиях было опасно. В свою очередь, пришедшие к власти в Москве руководители были поглощены форсированием отношений с Западом. Тем не менее в 90-е годы был осуществлен обмен несколькими визитами на высшем уровне, расширялась торговля и даже начались закупки российского оружия, упало напряжение на границах и в приграничье. Но только в 2001 году был подписан фундаментальный Российско-китайский договор о добрососедстве, мире и дружбе. Он положил конец противоестественной конфронтации России и Китая, закрыл территориальный вопрос.
Поставивший подпись под этим документом президент Владимир Путин стал уделять растущее внимание налаживанию отношений с соседней державой по мере разочарования взаимодействием с Америкой и Европой. Уже в своей знаменитой Мюнхенской речи в 2007 году он положил конец прозападному крену Кремля. Примерно тогда же, в 2009 году, тогдашний руководитель Китая Ху Цзиньтао отверг предложение президента США Барака Обамы создать для управления миром американо-китайский тандем «G-2» (Chimerica), в котором Пекин играл бы роль «младшего брата». Ответом Москве и Пекину стало политическое, экономическое и военное «сдерживание». Такая стратегия ускорила сближение двух непокорных наций. Логичным проявлением стал приезд в Москву 22–23 марта 2013 года Си Цзиньпина.
Тот визит положил начало не только новому этапу российско-китайских отношений, но и новой эпохе всей внешней политики КНР. Си Цзиньпин в лекции перед студентами МГИМО изложил видение глобальных процессов в концепции «Сообщества единой судьбы человечества», которая с тех пор стала стержнем китайской дипломатии. Для нового подхода к России Си Цзиньпин не подобрал яркой формулировки. Зато стратегическая установка в отношении США сразу получила особое название «Новый тип отношений великих держав». Ее Си Цзиньпин изложил президенту Бараку Обаме в июне, всего через три месяца после встречи с президентом Путиным, которая укрепила переговорные позиции Пекина. Обама не оценил предложение, предусматривавшее создание на мировой арене тандема КНР–США, хотя оно напоминало предложение самого Обамы создать тандем по формуле «G-2». Неприемлемость концепции Си Цзиньпина для Обамы была в том, что предусматривала равенство двух главных держав, в то время как Обама настаивал на лидерстве Вашингтона и роли «младшего брата» для Пекина.
Остаточные иллюзии китайских элит о возможности сохранения привилегированных отношений с Вашингтоном постепенно рассеивались. Начатый при Обаме в 2011 году военно-политический «разворот на Восток» (Pivot to Asia) сменился при Дональде Трампе началом торговой войны, попыткой цветной революции в Гонконге, подстрекательством сепаратистов на Тайване, а затем опасными провокациями и фактическим балансированием на грани войны при Джозефе Байдене.
«Два фронта» в «эпоху грандиозных перемен»
Эскалация враждебности в начале 20-х годов привела к новой глобальной холодной войне. Фактически сформировались два взаимосвязанных фронта – западный против России и восточный против Китая. К рубежам России от Финляндии до Турции придвинулись базы и войска НАТО. На украинском участке этого фронта от обстрелов украинских войск гибли сотни мирных жителей Луганска и Донецка. Россия нанесла превентивный удар в феврале 2022 года.
Похожая ситуация сложилась и на восточном, китайском фронте. Агрессия готовилась со стороны моря – с баз в Японии, Южной Корее, Филиппин, Австралии. Был создан новый военный блок AUKUS (АУКУС – Австралия, Великобритания и США). Активизировалось военно-дипломатическое объединение QUAD (КВАД – Япония, Индия, США и Австралия). Были созданы новые базы в бывшей колонии США Филиппины.
В этих условиях Путин и Си Цзиньпин возобновили личные встречи, прерванные пандемией. 4 февраля 2022 года президент России прибыл в Пекин. Это была форма поддержки Китая, которому как хозяину Игр был объявлен бойкот странами Запада. Продолжавшаяся несколько часов беседа завершилась подписанием Совместного заявления о международных отношениях, вступающих в новую эпоху, и глобальной устойчивости. Всего три недели спустя, 22 февраля, международная обстановка действительно «вступила в новую эпоху» – началась специальная военная операция.
В первые месяцы СВО Путин и Си встретились еще несколько раз. Но самая продолжительная беседа прошла в Кремле 23 марта 2023 года. Она продолжалась в общей сложности восемь часов. В историю войдет формулировка Си Цзиньпина во время прощания на ступенях Большого Кремлевского дворца. Пожимая руку Путину, он заявил: «Сейчас в мире происходят грандиозные перемены, каких не было 100 лет. Мы с вами движем эти перемены». Путин ответил коротко: «Согласен».
Стоит припомнить, что март 2023-го был не самым успешным временем на фронте. Промышленность еще не обрела «второе дыхание». Запад обложил Россию санкциями, рассчитывая «порвать экономику в клочья». У Китая тоже хватало проблем. Экономика находилась в ситуации трудного восстановления.
Преодолевая эти реальные трудности и глухое недовольство части элит, сформировавшихся за десятилетия следования курсу Америки, оба президента делали все возможное для сохранения и укрепления взаимодействия. Американцы не запугали Пекин обещаниями применить «калечащие санкции» в случае экономической поддержки Москвы. Именно в 2023 году объем официальной торговли достиг 240 млрд долл., а в 2024-м сохранился на том же рекордном уровне.
Встречи последних лет в Пекине, Москве и Казани показали беспочвенность надежд ослабить связку России и Китая. Эффективность отношений «двух фронтов» стала очевидна уже в первые месяцы правления 47-го президента США. Она вынуждает Вашингтон проявлять непоследовательность как в отношении Москвы, так и Пекина. В Америке началось переосмысление глобальной стратегии.
Предстоящая встреча Путина и Си Цзиньпина 9–10 мая наверняка станет весьма продуктивной. 80-летие общей Победы станет поводом вспомнить про традиции прошлых десятилетий, когда наши страны по очереди становились друг для друга «вторым фронтом». Новая встреча позволит обсудить нынешний этап взаимодействия и «заглянуть за горизонт». В мире будут продолжаться «грандиозные перемены, каких не было 100 лет». Москва и Пекин будут вместе двигать эти перемены.
