Андрей Ваганов Тихо и не слишком заметно для постороннего наблюдателя в России происходит трансформация «геологических» масштабов: в стране де-факто меняется институциональная форма функционирования науки. Результаты этой трансформации – ближние, среднесрочные и долгосрочные – вопрос полемический. Хотя, как ни странно, предметно он не обсуждается ни на каком уровне – ни на экспертном, ни на уровне лиц, формирующих государственную научно-техническую политику (ГНТП). По крайней мере доступный для общества жанровый стиль обсуждения не поднимается выше обычной публицистики. Некоторые посвященные в проблему эксперты срываются в алармизм – происходит катастрофа… Однако, возможно, это уже не метафора.
Как стало известно «НГ», в письме руководителя Федерального агентства научных организаций (ФАНО) Михаила Котюкова президенту Российской академии наук Владимиру Фортову от 25 мая 2015 года предлагается отменить решение Президиума РАН об утверждении «Положения о научно-методическом руководстве РАН научными организациями» от 17 марта 2015 года (копия письма имеется в редакции «НГ»). В обоснование легли туманные юридические экскурсы в теорию права, изложенные к тому же не совсем по-русски. Например: «Предусмотренное Положением… согласование… не предусмотрено законодательством», говорится в тексте.
Напомним, что все академические институты с осени 2013 года находятся в хозяйственном ведении ФАНО; академия же осуществляет научно-методическое руководство этими институтами. По крайней мере так записано в Федеральном законе «О Российской академии наук, реорганизации государственных академий наук…». Подобное разграничение сфер влияния между РАН и ФАНО и стало в 2013 году основой достигнутого компромисса при обсуждении и принятии закона.
И вот руководитель ФАНО, ссылаясь на Положение об агентстве, уведомляет: «…именно ФАНО России утверждает с учетом предложений Российской академии наук программы развития научных организаций, подведомственных ФАНО России». Мол, при чем здесь какая-то академия! Что она вообще себе позволяет – выпускать какие-то «положения» о научном руководстве институтами, которые ей уже и не принадлежат… Конечно же, чиновнику виднее, как, что, в каком объеме должен исследовать ученый.
Президент РАН, безусловно, не согласился с попыткой ФАНО «перехватить» еще и научно-методическое руководство исследовательскими институтами и организациями. Более того, правительство РФ приняло 29 мая 2015 года постановление о том, что Владимир Фортов весь прошлый год называл «правилом двух ключей», требуя для РАН юридически закрепленного права на равный с ФАНО голос при принятии решений.
«…Принятием рассматриваемого документа (решение Президиума РАН от 17 марта 2015 года. – «НГ») Российская академия наук урегулировала, по существу, свою деятельность в сфере научно-методического руководства деятельностью научных и образовательных организаций, что будет способствовать повышению формальной определенности, точности, ясности, недвусмысленности правового регулирования вопросов научно-методического руководства научной и научно-технической деятельностью научных и образовательных организаций, – отмечается в ответном письме Фортова. – Таким образом, в самом принятии Академией рассматриваемого Положения нет ничего, что противоречило бы нормам действующего законодательства Российской Федерации».
На момент публикации этой статьи результат этого обмена письмами неизвестен.
Вообще, о качестве юридического сопровождения деятельности ФАНО уже слагаются анекдоты. Шутки шутками, но чиновники ФАНО – люди серьезные. И решительные. Отталкиваясь от существующей двойственности терминологии («научный работник» в Трудовом кодексе РФ и «научный сотрудник» в названиях должностей), агентство собирается лишить заведующих научными подразделениями надбавок, которые полагаются научным сотрудникам. Мол, они занимаются не научной работой, а администрированием.
То есть, по мнению чиновников ФАНО, лаборант, младший научный сотрудник, старший научный сотрудник, ведущий научный сотрудник – это еще ученые. А вот завлаб и тем более, не дай бог, заведующий отделом – это уже администратор. Такой ход может привести даже к более быстрому распаду сохранившейся системы научных институтов, чем «научное» руководство ФАНО.
Если же отвлечься от этой «скучной» конкретики бюрократического крючкотворства, то о чем идет речь?
Современная российская государственная научно-техническая политика, которая прежде всего ассоциируется с реформой РАН, или не видит «практического успеха науки и техники», или намеренно игнорирует (отрицает) этот факт. Отсюда – такое вольное, нахрапистое отношение к той же РАН и ее сотрудникам. Отсюда – эта инфантильная психология «царя горы». Такое игнорирование хотя бы экспертного знания ученых дорого обойдется науке.
Дарья Гармоненко 