Культурный зоопарк

Для такого экзотического пермяка, как слон, не жалеют угощений.
Фото с сайта Пермского зоопарка

Аэропорт Перми маленький, но аккуратный. Здесь все по-взрослому: международные рейсы, строгие контролеры на досмотре, дорогое кафе в зале ожидания. На выходе – такси и рекламные баннеры, растянутые над дорогой в город. Первый из них рекламирует отнюдь не какую-нибудь нефтяную компанию или дорогостоящую недвижимость, а пермский музей современного искусства PERMM. Дело тут не в деньгах (вернее, не только в них), а в том, что глава Пермского края, похоже, всерьез взялся за поднятие престижа своего региона. И выбрал он для этого самый продуктивный, хотя не самый распространенный в России путь – пиар через культуру.

Еще три года назад жители центра России в большинстве своем мало что знали о Перми. Часто представление о городе ограничивалось малопонятной поговоркой про соленые уши, ГУЛАГом да, может быть, еще коми-пермяцким народом, который якобы придумал пельмени. Но в 2007 году Пермь ворвалась в умы культурной общественности амбициозным проектом нового музея. Это был один из самых неожиданных и загадочных докризисных конкурсов – Пермь объявила о желании построить не просто новое выставочное пространство, а градообразующий, ультрасовременный культурный центр, своеобразный вариант музея Гуггенхайма – на Каме. Имена шорт-листа поражали воображение – Заха Хадид, Эрик Оуэн Мосс, Ханс Холляйн, Ларс Спойбрук. В победителях же неожиданно оказались два малоизвестных архитектора, которым, впрочем, построить в Перми все равно ничего не удалось.

Грянул кризис – проект свернули. Хотя строительство нового музея для города было бы крайне полезным. Существующая Пермская художественная галерея – одна из лучших провинциальных галерей, которую мне довелось посетить. Здесь не просто формально представлены первые имена XVIII–XIX веков русской живописи, но и работы достойные. Главная гордость музея – коллекция пермской деревянной скульптуры, явления в русской культуре уникального. Собрание обширнейшее, но экспонируется от силы два десятка произведений.

Проблема состоит в том, что музей размещается в кафедральном соборе, желтом, малоинтересном классическом здании с колокольней, являющейся высотной и смысловой доминантой центральной части города. Собор расположен на высоком берегу Камы, в сквере перед ним гуляют дети и выпивают их родители. В тот день, когда я отправилась в галерею, прямо на ступеньках был школьный концерт, так что я с трудом пробралась внутрь между микрофонами и проводами и была чуть ли не единственным посетителем. Для собора – здание гигантское. Для музея – недостаточное и неудобное. Его пространство искусственно разделено на несколько этажей. В церковной апсиде прямо за сохранившимся резным иконостасом – собрание икон. Впечатление странное. Удивительно, что Церковь до сих пор не предъявила права на главный собор города. Достаточно вспомнить уральского соседа Перми – Челябинск, где недавно было объявлено, что РПЦ будет возвращен храм, в котором располагается Челябинский зал камерной и органной музыки.

Прямо рядом с собором, кстати, еще одна неожиданная достопримечательность города – Пермский зоопарк. Моя гостиница была ровно напротив – каждое утро я просыпалась с рассветом под раскаты непередаваемых звуков. И веселилась от абсурдности сочетания собор–музей–зоопарк в самом центре города.

Оперу Бетховена «Фиделио» в Перми поставили прямо на территории Музея ГУЛАГа. Фото с сайта Пермского театра оперы и балета

Несмотря на гибель проекта, Пермь музей все-таки получила. Под него отдали старый речной вокзал, директором вызвали опытного московского галериста Марата Гельмана, который сразу подтянул не менее известных кураторов во главе с Екатериной Деготь. Здание выбелили с фасада, оставив внутри советскую лепнину с пароходами и звездами. К этим интерьерам современное искусство пришлось как нельзя лучше – получилось модно, по-столичному. На вернисажах не протолкнуться от народу. Как-то на набережной около музея ко мне подошли двое нетвердо стоящих на ногах граждан. Один, смущенно стараясь не дышать в мою сторону, спросил: «Скажите, здесь правда теперь не вокзал, а музей?» – «Правда», – ответила я. «Я ж тебе говорил, Семеныч», – счастливо протянул «поклонник искусства» (на что Семеныч только икнул). И продолжил, косясь на мой увесистый фотоаппарат: «А к нам митьки приезжали, нас с Семенычем снимали. Вы тоже митек?» Я улыбнулась и пошла смотреть новую выставку, размышляя о достижениях культуртрегерства.

Музей современного искусства – лишь малая часть происходящего. За последние пару лет в Перми открылась театральная площадка «Сцена-Молот» режиссера Эдуарда Боякова, прошли всероссийские фестивали «Территория», «Новая драма», «Владимир Спиваков приглашает», был организован фестиваль «Живая Пермь». В марте был выбран архитектор для новой сцены Пермского театра оперы и балета, одной из лучших российских трупп, последний проект которой – авангардная постановка «Фиделио» Бетховена прямо на территории Музея ГУЛАГа (проектировать театр будет Дэвид Чипперфилд).

Наконец, на Биеннале архитектуры в Москве в мае был представлен самый масштабный из замыслов пермского руководства мастер-план развития города, заказанный известному голландскому бюро KCAP в 2007 году. Городу это необходимо, хотя внешне он произвел на меня весьма благоприятное впечатление – улицы чистые, дороги ремонтируются, фасады подновляются, везде идет строительство.

Город вообще очень живой и подвижный; может быть, поэтому в нем неплохо приживаются новые культурные начинания. Которые и позволили главе Пермского края Олегу Чиркунову выступить с заявлением о том, что Пермь намерена подать заявку на звание культурной столицы Европы в 2016 году. И это неважно, что в конкурсе могут участвовать только страны Евросоюза, – Пермь быстро идет к тому, чтобы стать если не европейской культурной столицей, то уж точно уральской.