Открытия Грушина

Сегодня мы часто произносим, что называется, всуе словосочетание «массовое сознание». И не задумываемся о том, что еще совсем недавно само предположение о существовании этого феномена у советского человека звучало революционно. И сделал это «открытие» один из основателей социологии в России Борис Грушин. «Я прекрасно помню, как это случилось, – рассказывал впоследствии ученый. – В 1964 году я работал над итогами седьмого опроса Института общественного мнения «Комсомольской правды», посвященного разводам в СССР. И вот, представьте себе, совершенно одновременно на столе оказалось пять анкет с абсолютно похожими текстами, объясняющими причины разводов┘ Эти тексты качественно, содержательно отличались от официальной точки зрения на причины разводов в СССР. Но они совпадали просто как братья-близнецы. Это был один и тот же текст, хотя принадлежал пяти разным людям – трем женщинам, двум мужчинам, людям с разным образованием, разными профессиями┘ Я никак не мог понять: как эти люди, которые никогда не встречали друг друга, не участвовали ни в каких совместных акциях, как они могли произвести на свет один и тот же текст? Было ясно, что это уже не штамп пропаганды, не штамп средств массовой информации, а это нечто совершенно иное – штамп сознания». Грушин не только «открыл некоторый новый, не известный до сих пор науке, не описанный объект», «который назвал «массовым сознанием» – он всю жизнь исследовал его. Указывал на его отличия от того, что называлось «общественным мнением». Многим в руководстве казался крамольным сам факт того, что у советского человека есть в мышлении нечто, отличное от навязанного партийной пропагандой. А исследования Грушина наглядно доказывали – да, есть, и весьма многое┘

Даже на даче – работа, работа... Материалы из архива семьи Бориса Грушина

Борис Андреевич Грушин ушел из жизни 18 сентября 2007 года. А 11 февраля 2010 года на факультете журналистики, где многие годы преподавал ученый-гуманитарий, состоялись первые Грушинские чтения на Моховой. А совсем недавно по их материалам вышла книга «Открывая Грушина». Для широкой общественности это действительно стало настоящим открытием. О главном советском социологе вспоминают его друзья, коллеги, ученики, ученики учеников┘ Грушиным была затеяна масштабная работа – «Четыре жизни России в зеркале опросов общественного мнения. Очерки массового сознания россиян времен Хрущева, Брежнева, Горбачева и Ельцина». Вышла книгой «Эпоха Хрущева», в двух томах – «Эпоха Брежнева». В книге «Открывая Грушина» впервые опубликовано начало незаконченной рукописи «Эпоха Горбачева».

Как из частных мнений в социуме складывается единое, общественное, так и в книге из разрозненных историй, как правило, носящих личный характер, складывается единый образ, вырастает мощная фигура ученого-первооткрывателя. Он дружил с Александром Зиновьевым и Мерабом Мамардашвили. Он смело вступал в абсолютно неисследованные области гуманитарных пространств, все в них подвергал строгой систематизации и уходил дальше, оставив своим коллегам, ученикам и последователям готовые, тщательно разработанные методики.

Так, его книга «Мнения о мире и мир мнений» стала классикой советской социологии. В начале 60-х он первым в Советском Союзе организовал при газете «Комсомольская правда» Институт общественного мнения. Когда в 1987-м ЦК КПСС, Совмин СССР и ВЦСПС приняли решение о создании Всесоюзного центра изучения общественного мнения по социально-экономическим вопросам (ВЦИОМ), ни одной внятной кандидатуры на место директора, кроме Бориса Грушина, предложить не могли. Все коллеги признали его приоритет – только он владеет необходимыми методиками исследования┘ Однако Борис Андреевич был из тех, кто нелегко идет на компромисс с начальством. Он был назначен заместителем директора, а директором – Татьяна Заславская. Создав за два года ВЦИОМ и вновь почувствовав давление сверху, Борис Грушин ушел, но оставил «беспокойное хозяйство» на своего близкого друга и коллегу Юрия Леваду, имя которого до сих пор звучит синонимом правдивых социальных исследований. Уйдя из ВЦИОМа, герой книги создал Центр по изучению общественного мнения «Vox populi», но и его впоследствии передал своим последователям┘

Отдельная глава научной жизни Грушина была связана с редакцией «Независимой газеты». В 1993 году Борис Андреевич совместно с нашей газетой начал исследование «100 наиболее влиятельных политиков России». Ежемесячно «НГ» публиковала результаты экспертного опроса. Пользуясь разработанными Грушиным методиками, эту работу продолжали его последователи и после смерти ученого в 2007 году┘ А это значит, что столь продолжительных исследований на подобную тему не было и нет.

Судя по книге, Борис Грушин не держался за наработанное, щедро делился им – как говорится в народе, «делал добро и бросал в реку». Так, с публикацией материалов по грандиозному «Таганрогскому проекту», целью которого было исследование всех потоков информации, связывающих «советский промышленный город» с окружающим миром, возникли проблемы – исследования были завершены, работа о том, как информация поступает из города во властные структуры, еще не была опубликована, а уже испугала начальство. Но при этом он всегда находил себе применение, находил новую, интересную работу, находил самые неожиданные формы исследования и приемы. Так, его ученики садились в поезда и разъезжались в разные стороны, записывая разговоры случайных попутчиков. Они изучали анекдоты и другой современный фольклор┘

С 1962 по 1965 год и с 1977 по 1981 год Борис Грушин жил в Праге и работал в журнале «Проблемы мира и социализма». Не думаю, что ему там нечем было заняться, но он по собственной инициативе загрузил себя нешуточным исследованием┘ Конечно, не последнюю роль тут сыграла любовь к пиву. Грушин обратил внимание на традицию чехов записывать на стенах пивных афоризмы, анекдоты, рисовать карикатуры. Из справочника ученый узнал, что в Праге действует более 900 пивных, и задался целью все их обойти. Выделил два дня в неделю – среду и субботу – и в каждый посещал по три заведения. «В одной пивной – первая кружка, во второй пивной – две кружки с мелкой закусью, а затем, уже в третьей пивной, – ужин, во время которого выпивалось как минимум три кружки». Но истинной целью было другое – Борис Грушин тщательно фиксировал все записи, оставленные посетителями заведения. А среди них были настоящие шедевры народной мудрости: «Пиво пьем, пока живем – после смерти не попьем», «Не сердись, Мария, ты сказочна, но с тобой я познакомился позже, чем с пивом», «Не ищите мудрость на дне, она – в пене, наверху»┘ Или совсем уже загадочное: «Если человек уже существует, то он должен следить за тем, чтобы существовать. А если он уже следит за тем, что существует, то он должен следить за тем, чтобы существовать так, как он существует, а не иначе, как очень часто бывает»┘

Результатом стала книга «In pivo veritas» («Истина в пиве»), которая вышла в Праге на чешском языке, а в Россию попадала с большим трудом – сначала помешала антиалкогольная компания середины 80-х, в потом ее на таможне сочли порнографией, ведь на обложке был изображен император Римской империи Карл IV с «полуголой дивкой» на коленях.

Шутки и афоризмы сопровождали Бориса Грушина всю жизнь. Одна из фраз, запомнившихся друзьям: «Американцы? Они очень похожи на людей». Его передача на Радио «Свобода» называлась «Общество имени Кафки Корчагина».

Борис Грушин любил не только пиво, но и баню. Об этом его коллега Эрих Соловьев придумал историю в стилистике Хармса:

«Пригласил Грушин Сократа в баню. Когда они, обнявшись, вышли из парилки, Сократ задал Грушину такой вопрос:

– Скажи мне, юный друг, почему тебя именуют известным, Ойзермана – видным, Рассела – выдающимся, а меня – великим? Может быть, я написал больше, чем каждый из вас?

– Конечно же, нет, Сократ, ибо всем ведомо, что ты ничего не писал.

– Может быть, я знаю больше, чем каждый из вас?

– И это неверно, потому что, как помнит всякий, ты знаешь только то, что ничего не знаешь.

– А не в том ли дело, что я выражаюсь точнее и изящнее Рассела?

– Боюсь, что в этом ты ему уступаешь.

– Или забочусь о своей репутации более Ойзермана?

– Это едва ли возможно.

– Но тогда следует допустить, что и величие, и известность, и заметность существуют не в самих вещах, а лишь во мнении о них┘

– В общественном мнении, – уточнил Грушин и завернулся в простыню».

В словах Бориса Грушина, приведенных в начале книги, звучит грусть. «Полная «незавершенка», – говорит он. – Это ужасно». Он говорит, что «ощущал, что твоя работа никому не нужна», что она «не нужна обществу, не нужна власти». Однако коллеги в дальнейшем опровергают его слова. «Многое из того, что Борис Андреевич думал о массе, массовом сознании, нуждается в «перепродумывании» (переосмыслении?) сегодня», – говорит, к примеру, социолог Борис Дубин.

Все открытия и исследования Бориса Грушина свидетельствуют о великой роли общественного мнения в нашей жизни. А это сегодня представляется более значимым, чем казалось в 60-е, 70-е и даже 80-е с 90-ми┘ Это значит, что еще не одному поколению предстоит для себя открыть Грушина.